Подготовленный таким образом, он последовал за ней на встречу с Маттаном.

Маттан оказался простым смертным, к тому же вежливым: если можно судить по внешнему виду, он был важным чиновником в этом городе. Он восседал рядом с подносом с пирожными и спелыми фруктами. Одет он был в ярко-желтую тогу, тело его украшало много разнообразных драгоценностей. Поднос представлял из себя лист почти прозрачного стекла, несомненно большая редкость в эту эпоху, признак богатства и власти. Маттан указал Иво на диван напротив.

— Как вы находите гегемонию Тира, Иварч из Мерики? — вежливо спросил Маттан. Голос у него был мягкий, но уверенный.

Значит, он попал в Тир. Один из древних финикийских городов на побережье Малой Азии. Для него, по-видимому, разницы между Дамаском и Тиром не было никакой. Тир был ведущим городом на протяжении нескольких столетий, пока — Иво напряг свою память — его не взял Александр Македонский в третьем веке до нашей эры. Воевал ли Тир с кем-нибудь еще? Иво не был уверен.

— Вы решили не отвечать? — спросил Маттан, уж очень мягко. — Кое-кто мог бы подумать, что вы пренебрегаете нашим гостеприимством.

— Я давно не был в этих местах, — поспешно ответил Иво, соображая, к чему же клонит Маттан.

— В таком случае, Мерика очень далеко.

— Очень далеко.

— Но уж конечно не так далеко, что его граждане не слышали о могуществе Тира?

— Не так далеко.

— И каким же образом вы оказались здесь столь внезапно?

— Я потерялся по пути в Дамаск.

— Ваш корабль потерпел крушение?

— Можно сказать, что так.

Как он мог объяснить, что произошло, если не совсем представлял это сам. Каким-то образом мир, который он наблюдал, стал вдруг физической реальностью, а его бытие в двадцатом веке нереальным. Еще одна изощренная ловушка макроскопа? Путешествие во времени? Как же ему, без оборудования, полагаясь только на свои силы, найти дорогу назад?

Маттан положил в рот ягоду винограда, но Иво не предложил.

— Мне кажется, что мы не совсем откровенны друг с другом, Иварч.

— Не думаю, что вы поверите моей истории.

— Может быть, и не поверю, но все же я очень хочу ее услышать. Мне рассказали, что вас подобрали в тридцати милях от берега, в открытом море, в районе, где нет вражеских кораблей. Я сам вижу, что вы не местный. Действительно, — он еще раз внимательно изучил лицо Иво, — я не в состоянии определить ваши этнические корни. Тир — это настоящий котел, в котором варятся многие нации, как и любой большой город мира. Но в вас одном есть черты очень многих! Я вижу, в ваших предках многие народы. Разумеется, микенцы, а также египтяне, киммерийцы, нубийцы и другие, которых я даже затрудняюсь определить. Тем не менее, вы говорите по-канаански так же хорошо, как и любой житель Семи Городов, в то время как в других вещах вы невежда. Я, и правда, не представляю, как вы можете рассказывать что-то, кроме небылиц.

— По-канаански? — Но неужели он действительно полагал, что с ним здесь говорят на американском английском? — У меня от вас нет секретов, просто я не думаю, что моя история как-то поможет вам.

«Или мне», — подумал Иво.

— Давайте я это решу сам. Могу ли я каким-то образом облегчить вашу задачу?

— Да, можете. Мне нужно знать дату.

Или это было сейчас бесполезной для него информацией?

— Разве вы не знаете, что сейчас лето тридцать девятого года Хирама?

— Я не знал. Когда я был в воде, мне показалось, что сейчас зима.

Сообщенные Маттаном сведения мало что для него значили. Когда жил этот Хирам, наверное их король, по христианскому календарю? Пятисотый год до нашей эры? Двухтысячный?

— Но разве Хирам не умер шесть лет назад?

— Но почему тогда вы назвали…

— Простите меня за то, что я вскрыл ваше невежество. Мне в голову пришла мысль — предположение, разумеется, что вы можете быть представителем враждебной державы.

— Шпион?

— Я не совсем это имел в виду. И я не склонен так считать. Вы слишком наивны.

Положение Иво все ухудшалось.

— А что случается с представителями враждебных держав?

— Это зависит, скажем так, от их желания к сотрудничеству. Несгибаемые — то есть те, которые не хотят или не могут предоставить нам в полном объеме полезную информацию, могут быть принесены в жертву Ваалу Мелкату. Наш Ваал предпочитает детей, нежных младенцев, разумеется, и говорят, что для взрослых это просто ужасная кончина, так как оборудование не совсем соответствует… — но угроза из-за несоответствия оборудования не выглядела неосуществимой.

Человеческая жертва! А его в свое время ужаснуло открытие Брадом рынка человеческих тел в двадцатом веке. По крайней мере там была, пусть отвратительная, но конкретная цель. А здесь это просто самое настоящее расточительство.

— А что происходит с человеком, который рассказывает небылицы?

— Рано или поздно в эти небылицы можно будет поверить.

Маттан оставил неприятную тему.

— А если, скажем, я растолкую вам нынешнюю ситуацию, может вам тогда будет легче рассказать мне ваши приключения?