Тем не менее, помня, прежде всего, о тех во многом беззащитных переселенцах, чей покой мы должны были обеспечить в эту ночь, я расположил наши скрытые позиции в виде треугольника. Остриё геометрической фигуры, как опытнейший стратег, я направил в противоположную сторону от нашего лагеря. Своё место я, подобно неустрашимым вождям героической древности, обозначил во главе треугольника, в самой удалённой точке, в то время как мои помощники, разделившись, укрепили фланги нашей засады.

Оставшись один, в темноте, я уселся на ещё хранившую дневную теплоту землю и принялся терпеливо ждать, прислушиваясь ко многим незнакомым ранее звукам. Сами собой в голову полезли различные мысли. У меня появилось время, чтобы не проанализировать, а хотя бы вспомнить всё то, что случилось со мной за последнее время. Сначала память вернула меня в моё время, в то, что я знал и помнил. Я снова встретился мысленно со многими своими друзьями и подругами, а потом оказался за одним столом с отцом и матерью. Затем, вдруг, мои воспоминания швырнули уставшее сознание на одинокий остров, где-то в Тихом океане, во время, предшествующее моему рождению почти что на двести лет. Я снова, вместе с Макоа, поднимался по каменному туннелю вверх, навстречу едва заметному свету. Оказавшись наверху каменного колодца, я опять вступил мысленно в разговор с Тангароа, а чуть позже уже сошёлся в беспощадной схватке с воинами из Акульего Братства. Секундой позже одни воспоминания сменили другие. Я так же, как сейчас, лежал в другом мире, в таинственном полумраке на берегу лесного озера, в зарослях, чем-то напоминавшими привычный папоротник. Я вспомнил Та Таху и меня снова очень сильно потянуло к нимфе подземного мира полинезийцев…

Мне не удалось вспомнить всё то, что происходило со мной в последующие дни. Едва слышимый, почти неуловимый для слуха шорох привлёк моё внимание. К этому времени зрение полностью адаптировалось к ночной темноте. Немного подождав, когда неизвестный снова обнаружит себя, я стремительно выпрямился и сделал несколько шагов в нужном направлении.

Я заметил что-то пугающе знакомое в хаосе сплетений веток кустарника и, неуловимо быстро выбросив руку, схватил извивающееся длинное тело большой змеи в том месте, где голова переходила в туловище. Ещё одна чёрная мамба, стремясь вырваться, струящимися кольцами обвила своим телом мою руку. Она яростно и злобно шипела, а я в ответ радостно улыбался, довольный своей реакцией, силой и скоростью.

Не понимаю, какой сидевший внутри меня чертёнок, отдал приказ на дальнейшие действия. Со своей добычей я повернулся в ту сторону, где должен был, по моим подсчётам, находиться бывший водитель автобуса:

– Митрич!

– Здесь я, – с небольшим опозданием откликнулся ночной страж. По его голосу я сразу догадался, что Митрич позволил себе непозволительную роскошь заснуть на посту. Ну, ничего, сейчас я тебя взбодрю на всю оставшуюся ночь.

Двигаясь бесшумно, подобно призраку или тени я, определив по голосу место нахождения водителя, в один миг оказался за его спиной, зайдя в тыл позиции. Он сидел, ко мне спиной, на своей далеко не маленькой пятой точке, поджав под себя, подобно индийскому йогу ноги, а рядом лежало копьё. Спросонья Митрич сопел так громко, пытаясь окончательно прогнать сон, что, наверняка, разогнал всё живое в районе сотен метров от нашей засады. Совсем уж выдала с головой бывшего водителя охапка мятой травы, которая указывала на то, что Митрич заранее соорудил себе лежанку, и не намеревался нести, как надо, службу. Да, дружок, вот и пришло время тебя немного проучить.

– Я сзади, Митрич, – тихо позвал я его. Он резко обернулся и тут же с тихим криком отпрянул назад всем телом, не удержался на своей мягкой опоре и упал на спину. На его месте испугался бы любой. Первое, что он увидел, когда повернулся, была голова большой змеи с широко раскрытой пастью, зависшая в каком-то сантиметре от лица. Чёрную мамбу я крепко держал в руке, хотя у меня внезапно возникло желание бросить её тело на голый торс здоровенного Митрича.

– Ты, что, совсем дурак? – прохрипел испуганно водитель.

Не обращая внимания на негативную экспрессию в голосе, я нагнулся и ещё ниже склонил шипящую змеиную голову к телу мужчины.

– На, возьми её в свои руки, – я хотел заодно проверить, действует ли на практике моё соглашение со Змеиным Духом.

– Нет, нет, – отчаянно замотал он головой, – убери это от меня!

Проигнорировав просьбу, я немного передвинул свою хватку, освободив змеиную голову, и опустил, извивающийся шланг, к лицу водителя. Чёрная мамба, испуганная и разгневанная, зашипела ещё громче, но отвернула свою смертоносную голову от лица Митрича. Даже в слабом свете Луны и звёзд я заметил, как побледнел наш водитель:

– Прекрати! Убери её, убери, она же сейчас меня укусит!

– Очнись, видишь, теперь она тебя боится! Возьми её в руки или хотя бы, притронься, доверься мне!

Понимая, что я полностью владею ситуацией, но, всё же, опасаясь делать резкие движения, он неохотно, как-то машинально подчинился приказу. Набравшись смелости, водитель очень медленно поднял свою руку. Отвечая действием на его движение, змея ещё сильнее выгнулась, всеми силами стараясь избежать касания. Митрич очень робко немного ещё продвинул вперёд руку и коснулся пальцами чешуйчатой головы. Змея по-прежнему старалась уклониться от соприкосновения с пальцами человека.

– Вот, блин… Не может быть, наверное, это сон…

– Не бойся ты, – подзадорил я «храбреца», – она ничего тебе не сделает. Я приказал змеям не трогать больше людей.

– Да ну ты… Кто ты тогда такой, чтобы приказывать змеям… Брось сказки рассказывать, – всё же испуганно отдёрнул назад руку Митрич.

– Ты же видишь, что она боится тебя. Боится, как огня. Ну-ка, попробуй ещё разок.

Очень медленно и крайне неохотно водитель снова приблизил руку к змеиной голове. Та же, выпучив глаза, оцепенела и замерла с открытой пастью, в которой на ещё более чёрном в темноте нёбе контрастно белели страшные белые ядовитые клыки на верхней челюсти. Немного осмелев, Митрич погладил кончиками пальцев змею по морде, а потом, в довершение ко всему, мазнул указательным пальцем по ядовитым зубам. Чёрная мамба, одна из самых смертоносных и быстрых змей на Земле замерла, сдавшись в моей руке, повиснув безвольной плетью. Всем своим видом змея показывала, что подчинилась неизбежному и смирилась перед насилием.

– Ишь, ты, – очень тихо прошептал водитель, – никогда бы не поверил ничему подобному, если бы такое не происходило со мной.

– Щёлкни её по носу, – ухмыльнулся я.

– Что?! – Митрич даже захрипел от страха.

– Согни указательный палец и затем ударь её по носу.

– Но…

– Давай, давай, делай, что я тебе сказал.

В ночной тишине громко, словно выстрел, прозвучал щелчок. Митрич на этот раз доверился мне полностью и постарался на славу. Большим пальцем правой руки он хорошо оттянул указательный палец и наградил замершую змею ударом по самому чувствительному месту. Чёрная мамба содрогнулась всем телом, но опять не предприняла никаких ответных враждебных действий.