просить прощения. А я буду наслаждаться твоими мольбами, и решать, простить тебя или

еще нет. Но если я сей же час не уйду, то мое наказание потеряет смысл, я не смогу

дольше сдерживать себя. Накрыв ее одеялом, я заставил себя уйти к себе. Но сперва,

ванна. Холодная.

***

Завтрак дался мне тяжело, приходилось изо всех сил заставлять себя не думать о

сегодняшнем пробуждении и не краснеть. Я на сто процентов уверена, что ночью

раздевал меня Кальвин. У Эммы был слишком удивленный вид, когда она увидела мою

небрежно валяющуюся одежду на полу, вместе с рубашкой и панталонами. Да и мой вид

оставлял мало вариантов. Я сидела на кровати в халате, когда она пришла меня будить.

И опять я перехватила ее недовольный взгляд и, о-о-о… ревность? Вот сейчас не

поняла… Ей-то какое дело, чем ее замужняя хозяйка занимается ночью? Она что, ревнует

своего хозяина ко мне? Что может их связывать? Только если она влюблена в него или он

спит с ней. Первое – плохо, но не так страшно, а вот второе… Терпеть в доме его шлюху

не намерена, хватило мне этого в прошлой жизни. Это же надо – иметь служанку

собственной жены. Под моим пристальным взглядом, Эмма явно чувствовала себя

неудобно. Ну-ну, деточка, где же твоя смелость. Я узнаю, что ты можешь скрывать.

Оставив эту тему на потом, приказала подать темное платье с глухим воротом и

рядом мелких пуговичек от горла и почти до талии. Волосы убрала в низкий пучок.

Довольно кивнула, оглядев чопорного вида даму, отразившуюся в зеркале. Может, это

поможет мне удержать маску невозмутимости. Нервно хихикнув, вышла из покоев.

И вот я сижу за столом, и изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не краснеть.

Приходится, крепко стискивая зубы, отвечать на вопросы и любезности мужа. А этот гад,

сидит себе с довольной улыбочкой, хитро поглядывая на меня. И явно наслаждается

моими потугами удержать на лице бесстрастную маску. Не выдержав более, и почти

ничего не съев, да и как можно спокойно поесть в такой обстановке, сославшись на дела,

вышла из-за стола. Попросив подать вина и фрукты в библиотеку, пошла в уже довольно

сносно выглядевшее хранилище знаний. За вчерашний день мы перебрали почти все

книги, осталось расставить их по своим местам. Помощниц не стала просить. Хотелось от

всех спрятаться на целый день, и это занятие подходило как нельзя лучше. За весь день

насмущаться, перебирая всевозможные варианты, но зато потом переживания будут не

так актуальны.

Потягивая рубиновый напиток из бокала, я расставляла книги по полкам, тихо

мурлыча веселую песенку себе под нос. Вино, на почти сутки пустой желудок, дало

вполне ожидаемый эффект. В голове появилась легкость, в движениях леность, в

настроении подъем. Я представляла себя изящно порхающей большой бабочкой. Весьма

пьяной и неуклюжей, на самом деле. Двигаясь в очередном «изящном» па, я задела

высокую стопку книг, ждущих очереди в расстановке на свои места. И, естественно, эта

«пизанская башня» с грохотом развалилась. Поглядев на свершенное я, пьяненько

рассмеявшись, «полетела» дальше.

– Лили, что вы делаете? – от внезапно раздавшегося голоса, я оступилась в

развороте, и шлепнулась на еще одну так некстати подвернувшуюся стопку книг. Новая

башня, мой далеко не бараний вес, не выдержала.

Попыталась самостоятельно встать, но запутавшиеся ноги в юбке, и подоспевший на

помощь лорд, не дали этого сделать. Рывком дернув на себя мою просительно

протянутую руку, лорд от неожиданности поймал меня в свои объятья. Ткнувшись носом в

распахнутую воротом сорочки мужскую грудь, я уловила еле заметный травяной запах.

Так пахнет трава в прогретом летним солнцем лесу. М-м-м. Неописуемо. Немного землей,

сочностью сорванной травинки и палящего солнца. Повозюкав носом по его груди, сунула

его под сорочку, и блаженно улыбаясь, глубоко вдохнула. О, да… Запах лета у бабушки в

деревне. Я бы долго еще так стояла, наслаждаясь, если бы меня вежливо, но настойчиво

не отодвинул от себя лорд Кальвин. Недоуменно поморгав, я сфокусировала на его лице