— Конечно же, незаконным путем, — улыбнулся король Бенкос.

— Контрабандой! — воскликнул отец, рассердившись. — Ты выжил из ума, Доминго! Ты же знаешь, какое наказание полагается за торговлю с другими странами. Могут отправить на галеры, откуда уже не вернуться, или даже на эшафот.

— Или можно заработать столько денег, чтобы выплатить долг Осуне и жить как князь до самой смерти в покое и уюте.

— Мой долг Осуне невозможно выплатить, — с достоинством возразил отец.

— Даже если и так, вы могли бы позабыть о нужде и страданиях, когда приходится собирать причитающиеся выплаты. Многие из тех, кого называют пиратами и корсарами, что нападают на это побережье, не кто иные, как обычные чужеземные торговцы, превратившиеся в контрабандистов лишь потому, что отказываются подчиняться королевскому запрету. Свяжитесь с ними и привезите мне то, что поможет защитить мой народ.

— Этим оружием вы будете убивать испанцев, — заявил отец.

— И как испанцы убивают своих рабов? Сами знаете, да это известно всем, что я уже как год с лишком сбежал из Картахены и ни разу ни на кого не нападал, только защищался. Когда сторонники предупреждают меня, что наши бывшие хозяева устроили на нас охоту, мы убегаем в болота, джунгли или горы, куда не смогут добраться лошади и собаки. Но нам надоело сбегать. Мы хотим защищаться, чтобы нас боялись и больше не беспокоили.

— А что это за сторонники такие?

— Все рабы Твердой Земли! — воскликнул король Бенкос, грубо расхохотавшись. — Все, сеньор, все рабы Твердой Земли подслушивают, а потом передают новости из уст в уста, пока через несколько часов они не достигают и самого отдаленного поселения. Нас никогда не могут поймать, потому что все негры хотят, чтобы мы оставались на свободе, живые и невредимые, в надежде когда-нибудь к нам присоединиться. Но нам нужно оружие, сеньор, — продолжал настаивать он, отхлебнув большой глоток из стакана. — Оружие и ваша помощь, чтобы его добыть. Мы хорошо заплатим. У нас есть серебро, которое перейдет в ваши руки в качестве благодарности за услуги и в уплату за ту опасность, которой вы подвергаетесь. Что скажете, сеньор?

Ответа не последовало. Тишину прерывал лишь шум прибоя. Сидящие вокруг костра двадцать человек даже не кашлянули. Через некоторое время король Бенкос потерял терпение.

— Сеньор, — напирал он, — так что вы решили?

— Я бы не согласился, если бы так не нуждался в средствах, — пробормотал отец, понурив голову. — Но будь что будет, я согласен, — он поднял глаза и твердо посмотрел на беглого раба. — Приготовь это проклятое серебро, Доминго, потому что я собираюсь рискнуть своей жизнью, жизнью сына и команды, — голос его звучал хрипло от злости на самого себя. — Я заключу сделку с чужеземными еретиками, нарушив целую кучу законов короны, займусь запрещенной контрабандой, обману королевское казначейство, в общем, совершу всё это, Бенкос, и тебе придется хорошо мне заплатить.

Тот удовлетворенно улыбнулся.

— Привезете мне оружие, а я расплачусь добрым серебром из Перу, что перешло в мои руки прямиком от черных рабов, которые переносили его на своих плечах в Картахену и Портобело, потеряв по пути множество жизней, из самого рудника Серро-Рико, что в Потоси, чтобы их хозяева, энкомендеро и испанские торговцы, могли надуть королевское казначейство, укрыв это богатство от налогов. А теперь как вы смотрите на то, чтобы скромно отпраздновать наше маленькое соглашение?

Отец, хоть и немного удрученный, приказал шлюпке вернуться на корабль, чтобы забрать заложников и моряков, ждущих там развития событий. Тем временем негры вытащили мясо, вино, сыр, хлеб и фрукты в таком количестве, что мне показалось достаточным для королевского угощения. И правда, это было угощением короля, короля Бенкоса Бьохо, который когда-то правил в Африке целым народом, а теперь по странному капризу судьбы повелевал всё возрастающим числом подданных, беглыми рабами, скрывающимися в болотах Матуна в Новом Свете.

Думаю, что последующие месяцы потребовали от отца всей твердости и силы, в противном случае мы бы не прошли через многочисленные трудности и опасности и не выполнили бы своих намерений.

В глазах окружающих всё шло своим чередом, будто ничего не изменилось. Каждые полтора или два месяца мы отплывали, чтобы совершить привычный маршрут из Санта-Марты на Тринидад и обратно. Когда мы возвращались домой, где проводили пару недель, отец заставлял меня заниматься, и в результате я быстро выучилась довольно бегло читать и писать, и лишь тогда он показал мне книги, которые держал в секрете — те самые, что были запрещены списком Кироги от 1584 года и будили во мне дурные воспоминания.

Он сказал, что их печатали на испанском в лютеранских странах, и привозили их чужеземные контрабандисты, заключившие контракт вроде того, на который согласился он, получая хорошую цену, потому что в Новом Свете те идеи, что находились под запретом в Испании и процветали в Европе отступников, вызывали живейший интерес, в особенности антиклерикальные, а также открытое обсуждение народной нищеты, как в книге «Ласарильо из Тормеса». Отец покупал их не таясь на маленьких рынках во время остановок, где прежние владельцы продавали прочитанные книги, боязливо стремясь от них избавиться.