– Так уютнее, – пояснила Анжелика в ответ на вопросительный взгляд хозяйки.

Нина машинально взяла диванную подушку и переложила с кресла на прежнее место. В ту же секунду услышала сзади топот маленьких ножек. Павлик стянул подушку с дивана и, громко сказав матери: «Не так!» – понес обратно на кресло.

– Ах ты, моя умница! – умилилась няня, поднимая мальчика на руки и крепко целуя. – Пойдем кушать кашку.

На следующий день Нина позвонила в агентство и объявила, что «не готова заключать контракт с этой претенденткой».

– Она не справляется со своими обязанностями? Обижает ребенка? – Нине казалось, что она видит, как строгая девушка морщит лоб над очками.

– Нет, нет, что вы!

– Тогда что конкретно не устраивает? Мне надо знать, чтобы предупреждать клиентов.

– Понимаете, – Нина замялась, – ее слишком много.

– Не понимаю.

– Она все время что-то убирает, чинит, переставляет.

– Вы надо мной издеваетесь?

– Нет, говорю, как есть.

– Многие на вашем месте были бы благодарны.

– Значит, вы ее быстро пристроите. А мне пришлите, пожалуйста, другую.

– Ну, знаете! – Девушка рассердилась. – На вас не угодишь! Двое у нас уже работают. На постоянном, кстати, контракте. – Сделала многозначительную паузу. – Остался один вариант. Если и он не подойдет…

– Будем надеяться на лучшее, – подхватила Нина. Во всяком случае, она еще надеялась, что сможет обрести это самое лучшее.

Лучшим оказалась дама лет пятидесяти в шляпке с вуалью, ридикюлем под мышкой и приторной улыбкой на лице.

– Здесь живет голубочек, нуждающийся в моих услугах? – церемонно осведомилась она у Нины, проскальзывая внутрь квартиры облаком сладких духов.

– Честно говоря, здесь живут сразу три голубочка, очень в них нуждающихся.

– Трое детей? – Дама сложила маленькие ручки на такой же маленькой груди, ридикюль со стуком грохнулся на пол, испуганный со сна Павлик громко заорал в детской. – Меня не предупреждали, – добавила женщина вдогонку убежавшей к ребенку Нине.

– Малыш у нас один. – Мать вернулась с мальчиком на руках. – Я имела в виду себя и мужа. Мы, честно говоря, совершенно измучились. Никак не можем подобрать подходящий вариант. – Она разоткровенничалась потому, что усталость от безнадежных поисков уже превосходила всякую логику.

– Что ж. – Дама водрузила ридикюль на комод, сняла шляпку, обнажив тугие, явно закрученные на папильотки букли, и подарила еще одну из арсенала своих приторных улыбок Павлику (тот снова заревел). – Я постараюсь оправдать ваше доверие.

То, что в своем стремлении дама с ридикюлем потерпела безнадежное фиаско, стало очевидным уже через два часа, которые Павлик беспрерывно прорыдал, сидя в углу, не реагируя ни на уговоры, ни на игрушки, ни на лакомства, ни на очередные порции улыбок.

– Знаете, – успокаивала дама, надевая шляпку и возвращая ридикюль под мышку, – такое бывает. Все не обязаны нравиться всем. Я совершенно не переживаю из-за такой реакции мальчика. Вот если бы все дети реагировали подобным образом, стоило бы задуматься. А так ничего страшного. Никаких проблем! – Она энергично кивнула, стряхнув вуаль на последнюю из пожалованных Нине улыбок, и исчезла из ее жизни, которую беспроблемной назвать было невозможно.

Основная проблема стояла возле Нины и обрадованным голосом требовала:

– У-ля!

– Гулять хочешь? – взяла сына на руки. – Сейчас пойдем! Мне голову оторвут за очередной, точнее внеочередной, отгул, ты это понимаешь? Конечно, ничего ты не понимаешь. И чем тебе только эта тетя не понравилась? Не объяснишь ведь. Ладно, будем считать, что у тебя хорошая интуиция.

На прогулке Нина не успевала следить за ребенком. У нее постоянно звонил телефон. Строгая девушка из агентства пообещала внести ее данные в черный список клиентов, которые только нервы треплют, а пользы не приносят.

– Какие деньги? – возмутилась Нина. – Вы мне никого не нашли!

– И искать больше не собираюсь! – отчеканила та металлическим голосом. – Вы только придираться умеете и совершенно не разбираетесь в элитном персонале.

– Наверное, я ошиблась. Мне не элитный нужен, а хороший, – огрызнулась Нина трубке, но оттуда уже звучали короткие гудки.

Роман заявил, что нельзя идти на поводу у малыша, которому нет и двух лет, а Нина оправдывалась тем, что японцы считают царями тех, кому не исполнилось трех, и воспитывать начинают потом.

– Потом поздно будет, – мрачно изрек Роман и послал жену «в Японию».

Мама, конечно, повздыхала и посочувствовала, но в основном себе, так как понимала, что весь груз по уходу за Павликом снова ляжет на нее на неопределенный срок.

– Ниночка, может, подумать о яслях? Если платные, то, наверное, не такие они и плохие.

– Мама! Павлик еле-еле в десять утра глаза открывает, а ты хочешь, чтобы я его в семь утра тащила в какие-то ясли! Хочешь, чтобы внук вырос психом?! – Нина сорвалась на крик.