При малейшем подозрительном движении они бы выстрелили, это было очевидно. Поэтому я стоял неподвижно.

Теперь я видел, что это два эльфа. Они были стройными и изящными, но одновременно сильными. На них была одежда, сливавшаяся по цвету с окружающим лесом.

— У тебя эльфийский меч, — сказал один из них. — Как ты можешь это объяснить?

Они стояли в шести шагах от меня: достаточно близко, чтобы говорить тихо, и на достаточном расстоянии, чтобы выстрелить в меня из лука.

— Я был солдатом в войске Безымянного, — сказал я, — он околдовал меня. Об этом я узнал от Энеи, эльфийки. Она лежит там, под деревом. Вещи принадлежали убитому эльфу, ему они были уже не нужны, а мне — необходимы.

Один из эльфов проверил, правду ли я говорю об Энее. Затем он кивнул своему товарищу.

Пока один из них держал лук наготове, второй взял кусок веревки и связал мне за спиной руки.

Потом, убрав стрелу в колчан, эльф подошел к Энее и, взяв ее на плечи, сказал:

— Она ослабла, но жива. Пошли скорее, Силан, пока не появились Черные.

Силан слегка подтолкнул меня и сказал:

— В твою пользу говорит только то, что на тебя напали черные воины. Так что веди себя тихо! Мы отведем тебя в наш лагерь.

И мы пошли через лес.

Когда впереди показался лагерь эльфов, солнце стояло уже высоко. По пути нас окликали часовые, но ни одного из них я не увидел в лицо. Однако Силан и Амас, так звали второго эльфа, казалось, хорошо знали, где нам встретится очередной часовой.

Лагерь состоял из поставленных рядами светло-серых палаток, большинство из которых вместили бы человек по двадцать. На меньших по размеру палатках развевались цветные вымпелы, говорившие о том, что здесь разместились не простые солдаты, а военачальники с эскортом.

К моему удивлению, часовыми на входе в лагерь были не только эльфы, но и люди.

Силан заметил мое удивление и пояснил, что эльфы и люди объединились в борьбе против войска Безымянного, несмотря на то что в прошлом у них возникали разногласия. Опасность, исходящая извне, заставила забыть все распри.

В то время как Амас отнес Энею в палатку, где располагался полевой госпиталь, Силан отвел меня к начальнику лагеря. Это был немолодой эльф с военной выправкой, его звали Арсин фон Гартам. Сначала он любезно предложил мне фрукты и разбавленное вино, а потом попросил рассказать мою историю.

— Я родом с востока, господин Арсин, — начал я, — но сам не знаю, как попал сюда, в войско Безымянного. — Он внимательно, не перебивая, слушал. Когда я рассказал, как Энея с помощью эликсира сняла пелену с моего разума, у него от удивления поднялись брови.

Когда я закончил рассказ, он сказал только:

— Интересное сообщение, — встал и начал расхаживать взад и вперед по палатке. В задумчивости он потирал подбородок. Наконец он обратился к Силану: — Ты слышал?

Эльф кивнул.

— Отведите его в палатку, поставьте охрану. Дайте ему поесть и вымыться. Оставайтесь при нем, пока я вас не позову.

Силан опять кивнул и вышел из палатки.

— Господин, позвольте спросить, что происходит?

— Мы должны определить, тот ли ты, кем можешь быть, — ответил он.

— Я солдат, кто же еще? — Я был в недоумении.

— Терпение.

Вернулся Силан. Отвернув край палатки, он пригласил меня следовать за ним. Снаружи ожидали шестеро мужчин; взяв в кольцо, они отвели меня в небольшую палатку в центре лагеря. На ней не было никакого вымпела. Может быть, я ошибался, но мне показалось, что шестеро воинов охраняли меня скорее не от того, чтобы я не сбежал, а чтобы ко мне никто не подходил.

В палатке было удобно. Я вымылся и подстриг волосы и бороду; мне принесли новую чистую одежду и даже пояс с кинжалом в знак того, что я не являюсь пленным. Подали хлеб, приготовленную дичь и кувшин пива. Все избегали смотреть мне в глаза. Кем бы меня ни считал Арсин фон Гартам, слух об этом распространился по лагерю с необыкновенной скоростью. Все, кроме меня, были в курсе!

Меня мучили дурные предчувствия. Я встал, отогнул край палатки и увидел, что снаружи стоят двое часовых с копьями. Там, где солнце просвечивало края палатки, было видно, что у каждого угла тоже стоят охранники. Что это могло означать? Вероятно, ничего хорошего.

«Правда ли то, что мне здесь говорят? — мелькнула у меня ужасная мысль. — А что если „пробуждение“ — ложь, а то, что было „обманом“ — правда? Как это доказать?»

Я был сбит с толку. Вполне возможно, что именно сейчас меня окружает ложь. Но, время, проведенное в войске Безымянного, несмотря на провалы в памяти, было покрыто как будто пеленой, а сейчас моя голова работает ясно. Но почему кто-то должен предпринимать огромные усилия, чтобы ввести в заблуждение меня, ничем не примечательного человека?