– Оказывается, я не зря прихватил с собой этих сизокрылых. Один из них родом из Ра-Сетау. И это очень кстати. Мы отправим его вперёд с требованием подготовить для нас лошадей.

– Лошадей? – удивилась Хатшепсут. – Зачем?

Иван и Клаус переглянулись и прислушались.

– Разумеется, от Нила до пирамид относительно недалеко, – стал объяснять генерал. – Но пешком, под палящим солнцем идти долго и, возможно, опасно. Кто знает, какую встречу готовит нам Ранхор. К тому же нам нужно взять запас воды и продовольствия, оружие и инструменты. Без лошадей нам не обойтись. Вот я и решил отправить письмо тамошнему правителю, чтоб он подготовил для нас лошадей.

– А потом, когда найдём клад, мы вернёмся на корабль тем же путём?

– Нет, Лучезарная. Я посоветовался с Хапи, и вот что он предлагает. «Сокол» не останется у пристани в Ра-Сетау, а поплывёт вперёд – до первой финиковой рощи. Там он будет ждать нашего возвращения, с тем чтобы плыть дальше – в Гелиополис, к верным трону войскам.

– Разумно. Тем более если на суше нас будет преследовать Ранхор…

– Ануб! – окликнул Клауса генерал. – Тебе потребуются какие-нибудь инструменты?

– Конечно. Нам потребуются мотыги, чтобы копать песок.

– Сколько штук? – спросил генерал.

– А сколько людей будет в экспедиции?

– Лучезарная, я, мои воины, Джет и ты – всего семь человек.

– Тогда нужно взять шесть мотыг.

Нехси нахмурился:

– Уж не хочешь ли ты и меня заставить копать?!

– Объём работы слишком велик, а копать надо очень быстро. Поэтому каждая пара рук будет на вес золота.

– Ладно, там посмотрим, – недовольно пробормотал генерал, возвращаясь к своим голубям.

– Клаус, а что там копать? – шёпотом спросил Иван.

– Вань, ты в курсе, что Сфинкс засыпан песком чуть ли не по самые брови? Ещё не родился фараон Тутмос IV, который раскопает Сфинкса и установит возле его лап памятную стелу в ознаменование своего подвига.

– Нам что, придётся раскапывать Сфинкса? – удивился и испугался Иван. – Так ведь там работы – на месяц, если не больше!

– Всего Сфинкса раскапывать мы не будем. Но два-три часа попотеть придётся. Тексты атлантов намекают на то, что искателям сокровищ потребуется только одна деталь лица Сфинкса – его нос.

– Нос? – опять удивился Иван. – Ах да! У Сфинкса пока ещё есть нос.

– Пока есть. И внутри него, видимо, спрятано что-то ценное.

Не выпуская из рук мешка с коброй, Сенмут повторил:

– Ты ведь не Хатшепсут, да?

– Что за вздор! – нахмурилась Катя.

– Прости, Лучезарная… Впервые я увидел тебя позавчера, во время экзамена. Мне кажется, тогда ты была совсем другая.

– Какая? – быстро спросила Катя.

– Строгая. Гордая. Недоступная.

– А сегодня?

– Сегодня ты для меня – загадка. Позволила мне спать в твоём присутствии. Не разбудила, не наказала, не прогнала. Одно это показалось мне странным… А потом… Ты думала, что я сплю. А я не спал. Я всё слышал. Ты говорила на чужом языке. Не знаю, к кому ты обращалась, ведь кроме нас в саду никого не было. Может быть, ты говорила сама с собой. Но главное – ты говорила на языке, которого я не понимаю, и даже предположить не могу, что это за язык.

Катя молчала, не зная, что ответить догадливому пажу. Конечно, она грубо нарушила законы футурагентов. Нельзя было пользоваться спайфоном в присутствии египтянина, пусть даже спящего. Нельзя было говорить на родном языке. Чего теперь ждать от Сенмута? Помощи или подвоха? Верности или предательства?

– Ты, конечно, знатная госпожа, – продолжал Сеймут. – Ты образованная и воспитанная девушка. Но ты не царевна. Кто ты? Скажи! Мне важно это знать.

– Зачем тебе это знать, Сенмут? – не глядя на собеседника, спросила Катя. – Не довольно ли с тебя того, что ты уже знаешь?

– Хорошо, я не буду об этом спрашивать, – согласился Сенмут. – Тогда, если можно, ответь мне на другой вопрос.

– На какой?

– Куда делись новый паж и генерал Нехси? Их, часом, не арестовали?

– Их нет сейчас во дворце. Что с ними, я не знаю. Но они на свободе.

– Хвала Амону. Значит, поэтому меня сначала прогнали, а потом снова вызвали во дворец?

– Поэтому, – неохотно ответила Катя.

– Значит, царевна путешествует с ними, с пажом и генералом? – продолжал допытываться Сенмут.