Шрифт:
– Иван Николаевич?! – почему-то удивился Никита.
– Я сама весь день удивляюсь. Бывают же такие люди: и учитель, и предприниматель! – Ирина Юрьевна продолжала делиться с сыном впечатлениями. – Приятный, вежливый, весёлый. Богатый! Вот только совсем седой. Молодой, чуть постарше меня, а совсем седой… Никит, ты знаешь, он поставил условие: ему нужна продавщица без вредных привычек. Как ты считаешь, я смогу бросить?.. – тяжело вздохнув, она недоговорила.
Никита внимательно посмотрел на мать. Он прочёл в её взгляде решимость и уверенность. А ещё ему на секунду почудилось, что она помолодела и стала совсем как на той фотографии – красивой и счастливой.
– Мам, у тебя всё получится, – сказал Никита. – А когда тебе нужно позвонить?
Ирина Юрьевна задумалась.
– Первого октября. В твой день рождения! Слушай, сын, ты – моя счастливая звезда!
Никита заулыбался. Мама помнила, когда у него день рождения!
– Мам, я так рад за тебя. Лишь бы у тебя всё получилось. Лишь бы он тебя не обманул.
– Что ты! Он дал слово. Честное предпринимательское.
Глава 11. Вертикальный пешеход
23 сентября, суббота
Старушка с рёбрышками, а точнее – Любовь Тимофеевна Калугина, пришла домой, сняла косынку и с тяжёлой сумкой прошла в кухню. В кухне хозяйничала её дочь – Нина Ивановна Хныкина. Она пекла пироги.
– Нин, представь, какой странный случай! Со мной такое впервые, – начала Любовь Тимофеевна свой рассказ. – Иду я сейчас из храма. Зашла на рынок рёбрышек купить. Купила. Иду домой, и тут какой-то мужчина – видный такой, богатый, культурный – догоняет меня и просит помянуть его близких. Пакет мне суёт. Спрашиваю имена – молчит, к машине пятится. Так молча сел и уехал.
Я только успела номер его машины запомнить. Триста тридцать три РУС. А в пакет заглянула – там мясо. Гляди, какое, – Любовь Тимофеевна выгрузила вырезку на стол. – Я потом поняла. Он это мясо при мне покупал. Увидел, что я рёбрышек набрала, и, видно, пожалел меня, старуху. Только ведь на помин принято хлеб, фрукты, овощи давать. А он мясо.
– А он, может, и не знает, что полагается, – ответила Нина Ивановна, – Лишь бы от чистого сердца, помянем и мясом. Сейчас не пост.
– Имён не сказал, – повторила Любовь Тимофеевна. – Я бы в свой помянник записала, молилась бы за них.
– Мам, ну, может, у него причины были, чтоб имена не говорить. Что с мясом-то делать будем?
– Ну давай Генке пельменей налепим. Он сегодня опять на свой паркур пойдёт?
– Опять. Серёжка с ногой трое суток дома просидел, так наш места себе не находил – хотел один идти тренироваться. Не нравится мне этот паркур.
– Ну почему? Всё-таки спорт, развитие. Другие вон, поглядишь – охламоны охламонами. А у нас парень занятой.
– Хмурый он какой-то последнее время. Не знаю только, из-за чего.
– Взрослеет. Может, девочка какая-нибудь приглянулась. Полюбил, да безответно.
– Ох уж эти девочки! – простонала Нина Ивановна. – Курят, матом хуже мужиков ругаются. Не дай Бог нашему Генке такую жену!
– Генка, чай, не дурак. Разберётся. А вот вроде и он идёт.
В коридоре хлопнула дверь, послышался звук падающих ботинок, что-то упало с вешалки, и в кухне появился Генка.
– Бабуль, мамуль, привет. Дайте поесть чего-нибудь, а то я убегаю.
– Мой руки. Садись за стол. Пироги с картошкой будешь? – спросила Нина Ивановна.
– Ещё бы! Мои любимые! Конечно, буду.
– Опять вдвоём с Серёжкой пойдёте? – спросила Любовь Тимофеевна.
– He-а, сегодня втроём.
– С кем это? – удивилась Любовь Тимофеевна.
– С Наташкой Гончаровой из нашего класса. Она меня попросила показать ей основные вольты.
– Вольты – это что? – насторожилась Нина Ивановна.
– Это у них прыжки так называются, – объяснила бабушка, просвещённая внуком.
– Неужели Наташа всерьёз хочет заняться паркуром?
– А что? – хмыкнул Генка.
– Ну, я считаю, это спорт не для девочек.
– Не, мам, сейчас всё для всех, – махнул рукой Генка.
Нина Ивановна покачала головой. Воспитанная в строгости, она была с сыном не согласна.
– Опять в центр города поедете? – поинтересовалась Любовь Тимофеевна.
– Ага, – буркнул Генка.
– Неужели нельзя здесь, поближе к дому, заниматься?
– Ба, там один дворик есть – ну идеальный. Правда, там строительство идёт и жильцы на нас уже орут, но это ерунда.
– Какая же это ерунда?! Ой, смотри, осторожней там. Мы ведь переживаем за тебя. Серёжка всю неделю на одной ноге скакал, а у тебя царапина до сих пор не зажила. Тебе с собой аптечку носить надо.