Она напряглась, а затем опустила голову. "Хорошо, дядя Чэнь".

Он притянул её к себе и крепко обнял. Сначала она сопротивлялась, но потом прижалась к нему. "Ли Ли, тебе предстоит спасти жизни, много очень важных жизней. Сюда пришли большие перемены. Жестокие, ужасные перемены. Мудроцветы, Каменные Грабли и прочие должны стать примером, что их можно пережить".

"Знаю, дядя Чэнь". Он сжала его так, что он охнул. "Когда мы доставим их в хмелеварню, сестра Ялия и я можем..."

"Нет".

"Ты же не думаешь..."

Он отстранился и приподнял её за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. "Ли Ли, ты слышала от меня много историй. Об ограх и о том, как я убедил мурлоков сварить самих себя, и..."

"... как ты учил ледяных элементалей и великанов плясать..."

"Да. Ты слышала многие из моих историй, но не все. Есть такие, которыми я ни с кем не могу поделиться".

"Даже с Вол'джином и Тиратаном?"

Чэнь бросил взгляд на человека и Ялию, увлечённых беседой. "Вол'джин сам был участником многих из этих историй. Но они ужасные, Ли Ли, потому что в них нет ничего весёлого, не над чем посмеяться. У жителей Цзоучин тоже грустная история, но то, что они выжили, подарит ей счастливый конец. В том, что предстоит увидеть Тиратану, Вол'джину и Ялии, не будет повода для улыбки".

Ли Ли медленно кивнула. "Я заметила, что Тиратан редко улыбается".

Чэнь содрогнулся, когда вспомнил странную широкую улыбку Тиратана в Цзоучин. "Я не могу оградить тебя от этого, Ли Ли. Но я хочу, чтобы на хмелеварне ты научила беженцев постоять за себя, чтобы избежать историй с плохим концом. Может, из Каменных Грабель фермеры так себе, но дай им косу или серп, и они покажут Зандалари почём фунт лиха. Если Тажань Чжу и Вол'джин планируют спасать Пандарию, им понадобится столько обученных бывших фермеров и рыбаков, сколько ты сможешь подготовить".

"Ты доверяешь мне будущее".

"Кому, если не тебе".

Ли Ли кинулась ему на грудь и обхватила так крепко, как делала ещё детёнышем, провожая его в путешествие. Он обнял её и погладил по спине. Затем они разошлись и обменялись долгими, глубокими поклонами, прежде чем вернуться к назначенным обязанностям.

...

Чэню и Тиратану недолго было по пути с караваном беженцев. Ли Ли и Ялия отправились на юг, в то время как прочие - на север. Тиратан сделал передышку на вершине холма, якобы чтобы составить описание местности. Чэнь наблюдал за беженцами, пока те не пропали из виду - и Тиратан как раз вовремя закончил делать свои пометки.

На сердце у Чэня было тяжело, но всё же он не мог совсем отдаться тоске. Они с человеком шли на север через поля, держась в стороне от дороги, и Чэнь всюду замечал напоминания о Ялии. Он сорвал несколько цветов "лёгкого сердца" и размял их в руке, только чтобы вдохнуть запах. Он запомнил камень странной формы, похожий на толстозадого огра, склонившегося, чтобы заглянуть в гну-синью нору. Её бы это насмешило, тем более, что он бы наверняка жутко смутился, когда начал его описывать и понял, что сказал что-то неприличное.

Через час Тиратан попросил остановиться вновь, на этот раз в травянистом овраге в полумиле к востоку от дороги. На западе прятались в облаках пики Кунь-Лая. Вол'джин, Тажань Чжу и те монахи, которые в отличие от Ялии не охраняли караван беженцев, должны были бы уже вернуться. Там Шадо-пан готовили все возможные планы обороны и собирались применить их в зависимости от доклада разведчиков.

Тиратан развернул рисовые шарики. "Сестра Ялия стоит телячьих нежностей, Чэнь, но дальше нам потребуется полная сосредоточенность. Так что выброси это из головы".

Пандарен вытаращился на него. "Друг мой, я испытываю к Ялии Мудрый Шёпот высочайшее уважение. Телячьи нежности - что бы это не значило - едва ли можно назвать подходящим выражением того..."

"Ладно, Чэнь, прости". Глаза человека сверкнули. "То, что у вас друг к другу чувства, довольно очевидно. И она для тебя много значит".

"Так и есть. Она дарит мне чувство... дома". Наконец, он это сказал. Может быть, Пандария была тем краем, который он искал всю жизнь, но Ялия была причиной, по которой её стоило искать. "Да, она дарит мне чувство дома".

"Итак, свадьба, дети, старость в тени вашей хмелеварни? Или хмелеварен?"

"Я был бы очень рад". Лицо Чэня осенила улыбка, но ненадолго. "А монахам Шадо-пан можно жениться? А детей иметь?"

"Я уверен, что можно". Человек легко усмехнулся. "И я уверен, что у тебя будет куча детей".

"Ну, знаешь, мы всегда будем тебе рады. Дам тебе те же привилегии, что я предложил отцу Ялии. Твоя кружка никогда не опустеет в одной из моих хмелеварен. И семью можешь приводить. Твои дети могут играть с моими". Чэнь нахмурился. "А у тебя есть семья-то?"