– Займи. Только не у меня, естественно.

– Дело в том, о мой отзывчивый друг, что мои персональные лимиты доверия дежурной части исчерпаны еще в позапрошлом месяце. Фирсов на больничном, а Геращенков не даст.

– А Малькова?

– Я тебя умоляю!

– Согласен, это я не подумав шлепнул.

Малькова была майором, женщиной с интересной судьбой и кипучим жизненным опытом. Видала она перевидала таких вот, как мы с Мыколой, легавых каштанок. Она если когда и давала в долг, то исключительно под залог табельного оружия. Потому что получить в нашей дежурке ПМ просто сложно, а не сдать его в дежурку после работы – сложно до чрезвычайности…

– …сложные процессы происходят в сфере борьбы с уголовно наказуемыми формами извлечения нетрудовых доходов. Оценивая положение в целом, можно сказать, что в прошлом и текущем годах наращивались усилия по разоблачению опасных расхитителей, взяточников и спекулянтов…

– Чего он там? Про расхитителей?

– Говорит, разоблачать надо. Беспощадно.

– А-а! Слыхал, в прошлый четверг на запасных путях Витебской-Товарной трое работяг под предводительством путевого обходчика почти сотню литров спирта из цистерны намыли?

– Как это? Дырку прокрутили, что ли?

– Не, там все изящней было. Из нее накануне спирт перекачали, а на донышке какое-то количество осталось. Типа, списываемая утруска. Она же – естественная убыль.

– Так они что, внутрь залезли?

– Внутрь опасно. Пары и все такое. Но мужики нашли выход: сняв с железнодорожника китель, спускали его клифт на веревке, полоскали, поднимали и выжимали во все емкости, что обнаружились в округе.

– Ловко!

– Не то слово! До того как тара исчерпалась, понятное дело, напились. И прямо там, под цистерною, упокоились.

– Насмерть? – ужаснулся Захаров.

– Не насмерть, а, думается, годика на полтора на нос. Каждому.

– За что? Все равно, как ты говоришь, списанное?

– Это когда внутре – списанное. А вот когда снаружи, оно самое и есть.

– Чего?

– Разоблачение. Расхитителей. Учите матчасть, товарищ Захаров…

– …следует признать, что мы еще недостаточно делаем для безупречного исполнения долга нашими сотрудниками, не научили работников по-государственному мыслить и видеть глубокий политический смысл в своей деятельности по защите интересов государства и законных прав советских людей…

– …Мыкола, признайся: лично ты видишь глубокий смысл в своей деятельности?

– Разумеется.

– И в чем же? Поделись мозгом.

– Смысл? – Захаров задумался и изрек парадоксальное: – А дома-то что делать?

– Хм… Глубоко!..

– …эти негативные явления крайне нетерпимы именно теперь, когда партия указала, что из практики работы правоохранительных органов должны быть исключены факты необоснованных задержаний и арестов, незаконного привлечения граждан к уголовной ответственности…

– …Я в шоке, Гриша! Неужели в нашей практике в самом деле имеют место подобные факты?

– Не хочу тебя расстраивать, Мыкола, но случаются. Более того, один подобный факт лично мною запланирован на сегодняшний вечер. Кстати, если есть желание, могу предложить поучаствовать.

– Ф-фу, Гриша! Какое поучаствовать? После такого заявления мне стыдно даже просто дышать с тобой одним воздухом… А что за тема?

– Мне нашептали, за где могут храниться вещи с налета на Канонерском.

– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался Захаров.

– …крайне важно не только оперативно согласовывать материалы, но и заниматься перспективным планированием. На сегодняшний день это есть главная проблема во взаимоотношениях между нашими подразделениями.

«Свадебный генерал» обернулся к президиуму и торжественно возвестил:

– Доклад окончен.

В зале раздались жидкие аплодисменты, под которые докладчик возвратился на почетное место в президиум. Из недр которого ему на смену выдвинулся к трибуне (шоб ему досрочно, да на заслуженный!) Демьян Кузьмич.

– О нет! Только не это! – страдальчески закатил глаза Захаров.

Но Кузьмич сегодня оказался на высоте: то ли решил проявить обычно несвойственное поповское милосердие, то ли просто куда-то опаздывал сам, но уложился в каких-то пять минут. Те самые, за которые, если верить начинающей хорошенькой артисточке Гурченко, можно сделать очень много.

– …Уверен, критические замечания, которые были высказаны на сегодняшнем заседании, несомненно, обогатят нашу работу. Теперь наша задача состоит в том, чтобы практически воплотить эти идеи.