М. П. Одинцов
Эта книга знакомит с замечательным сыном земли уральской, дважды Героем Советского Союза, заслуженным военным летчиком СССР, генерал-полковником Михаилом Петровичем Одинцовым. Офицер штурмовой авиации в годы Великой Отечественной войны, затем генерал, под чьим руководством воспитаны многие мастера современной авиации, Михаил Петрович столь же достойно и поныне [в 1985 г.] несет службу на боевом посту.
Бабоченок Петр Александрович
М. П. Одинцов
– - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Бабоченок П. А. М. П. Одинцов. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1985.—208 с., 8 с. ил. (Серия «Наши земляки»). Цена 50 к. Тираж 10000 экз.
Аннотация издательства: Эта книга знакомит с замечательным сыном земли уральской, дважды Героем
Советского Союза, заслуженным военным летчиком СССР, генерал-полковником Михаилом Петровичем
Одинцовым. Офицер штурмовой авиации в годы Великой Отечественной войны, затем генерал, под чьим
руководством воспитаны многие мастера современной авиации, Михаил Петрович столь же достойно и
поныне [в 1985 г.] несет службу на боевом посту.
М. П. Одинцов
Первые испытания огнем
Силу взлету земля дает
Гимн летающему танку
Соратники, наставники, друзья
Талант бесстрашия и мастерства
Время — мирное, курс — боевой
Сколько можно летать?
Командующий читает Маяковского
Оружием особого рода
Возвращение
Примечания
Первые испытания огнем
Война!.. Еще не все успели и осмыслить это страшное слово, а командир авиазвена младший лейтенант
Одинцов, которому к 22 июня 1941 года не исполнилось и двадцати лет, уже ставил задачи своим
подчиненным на боевые вылеты.
...Тревогу объявили под утро, когда еще было темно. Тогда 226-й смешанный бомбардировочный
авиаполк, стоявший близ границы, и включился в боевую работу. По установленному сигналу сбора, как
предписывалось для действий в чрезвычайных обстоятельствах, летчики и техники, мотористы и
механики побежали к самолетам. Так начался первый военный день.
Бойцы и командиры части, конечно, готовились к войне. Знали — будет! Словно надвигавшиеся грозовые
тучи, с каждым днем все тревожнее шли сообщения с западной границы. И все же грянула, ворвалась она
неожиданно, будто землетрясение.
Уже по радио сообщили, что горят наши города и села, и на полковом митинге прозвучали слова, ставшие
боевым девизом защитников родины Октября: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за
нами!» — а Михаилу Одинцову, как и многим его однополчанам, казалось, что произошла какая-то [6]
чудовищная нелепость, которая очень скоро должна кончиться. Почти сорок лет спустя он вспомнит:
«Мы, вступившие в войну, были молоды, беззаветно любили Родину, готовы были ради ее счастья, ради
существования пожертвовать самым дорогим, что у нас было, — жизнью, но при всем том отчетливо
реальной войны не представляли».
...Наши истребители вели упорные бои в районе своих аэродромов. Так что бомбардировщики вылетали
на боевые задания без прикрытия. По пять, а то и по семь раз в день. На Минск, Киев, от Бреста и
Вильнюса двигались вражеские танки и мотоколонны. Их прорыв надо было задержать любыми
средствами, любой ценой. В полку не было суток, которые обходились бы без потерь в людях и
самолетах. На девятый день войны и экипаж Одинцова не вернулся с боевого задания. В части считали
его погибшим.
В страшном смерче зенитного огня пришлось тогда побывать. От разрывов снарядов в небе было черно.
Осколки, казалось, изрешетили самолет, а он все держался, лопасти пропеллера вращались, вырывая у
смерти секунды. До нашей территории, младший лейтенант Одинцов это знал, минут пять лететь, но
вытянет ли мотор? Он работал натужно, с перебоями. С каждой минутой терялась высота. И вдруг сердце
самолета остановилось. Не будучи уверен, что фашисты остались позади, Одинцов вынужден был все же
садиться. Иного выхода не оставалось. Уперся руками в приборную доску и «запахал»...
Через два дня вымотанный, усталый, грязный, обросший щетиной прибыл в свой полк и снова сел за
штурвал боевого самолета. На всю жизнь врезался в память тот случай, открывший особо страшный лик
войны. Немало азбучных истин постиг в горькие [7] часы тех двух суток. Понял, что такое пройти