– Ты когда-нибудь была в кого-нибудь влюблена?

– Думала, что влюблена в отца Мелоди, – вздохнула Джейн. – Но, как ты только что сказал, думаю, я тогда вообще не знала, что такое любовь.

– А теперь знаешь?

– Думаю, да.

– И что же это такое? – поинтересовался Калеб.

Джейн взглянула в его зеленые глаза. В длинных ресницах вспыхнул солнечный свет, лившийся в окно.

– Это ты мне расскажи, – ответила она.

Он немного помолчал, как будто обдумывал ответ.

– Ладно. Не знаю, смогу ли подобрать нужные слова, но любовь для меня – это то чувство, которое я испытываю, глядя на тебя. Это уверенность, что, пока ты рядом со мной или даже вообще существуешь на этом свете, все будет хорошо. Что у всего есть смысл. Это как будто я видел все в черно-белых тонах, как на старой кинопленке, и повсюду, куда бы ни смотрел, были только страдания и боль. А потом услышал твой голос, увидел твое лицо, и все вдруг обрело цвет.

– Мне нравится, – улыбнулась Джейн.

– А что это для тебя? – спросил Калеб.

– Гм… – вздохнула она. – Дай подумать. А отвечать обязательно?

– Я же тебе ответил.

– Ладно, уговор есть уговор. Я знаю, что люблю тебя, ведь у меня такое чувство, что я наконец обрела целостность. Как будто всю мою жизнь во мне чего-то недоставало, а теперь этот недостающий кусочек нашелся.

– Как частичка головоломки или нечто подобное?

– Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да, – ответил он, – кажется, понимаю.

– Наверное, можно сформулировать это так: внутри у меня всегда жила какая-то боль, неприкаянность, но когда я с тобой, она проходит. Я где-то читала, что нужно сначала научиться любить самого себя, прежде чем ты сможешь полюбить кого-то другого. Но мне кажется, это не так. Думаю, нужно научиться забывать о самом себе, прежде чем ты сможешь полюбить кого-то другого. Во всяком случае, я забываю про саму себя, когда я с тобой. Я чувствую себя легкомысленной. И счастливой. Знаешь, я никогда раньше не признавалась ни одному мужчине в любви. По крайней мере, после того, как родилась Мелоди. Но я люблю тебя, Калеб. Очень люблю.

– Когда я слышу от тебя эти слова, весь мир вокруг становится синим. – Он поцеловал ее в лоб. – Самого прекрасного синего цвета.

– Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.

– Очень надеюсь, что ты никогда меня не разлюбишь, Джейн.

– Никогда в жизни, – отозвалась она, снова укладывая голову ему на грудь.

Вскоре после этого на кухне зазвонил мобильный телефон, поставленный на зарядку. Джейн решила, что не будет брать трубку. Включилась голосовая почта, но телефон немедленно зазвонил снова.

– Наверное, надо взять трубку.

– Ладно, – сказал он, выворачиваясь из-под нее. – А я пока схожу в душ.

Калеб был уже в ванной, когда Джейн вернулась после непродолжительного разговора. Стащив с себя одежду, она забралась к нему под душ и обвила его руками.

– Что стряслось? – спросил он, глядя ей в лицо.

– Моего брата арестовали за вождение в пьяном виде. Он в тюрьме в Сиэтле.

– Черт! Сочувствую.

– Может, на сей раз это его хотя бы чему-нибудь научит.

– Ты расстроилась?

– Я давным-давно научилась не переживать из-за того, что происходит в его жизни. Для него такое в порядке вещей. Но это еще не самое худшее.

– Что же тогда самое худшее?

– Моя мать приезжает на заседание суда и хочет на эти несколько дней остановиться у меня.

– Все понимаю, – кивнул Калеб. – Я найду, где перекантоваться это время, если хочешь.

Джейн лишь крепче обняла его.

– Ну уж нет, – заявила она. – Никуда ты не пойдешь. Ты нужен мне здесь. Но если ты не против, пожалуй, лучше тебе эти несколько дней спать на диване. Так будет проще.

Калеб взял Джейн за подбородок и, приподняв голову, заглянул ей прямо в глаза.

– Если я могу как-то поддержать тебя, детка, я это сделаю. И я готов спать там, где ты скажешь.

Джейн приподнялась на носочки и поцеловала его:

– Спасибо тебе.

– Когда она приезжает?

– Завтра.

– Что ж, тогда не будем терять время попусту.

Он прижал ее к стене и поцеловал. Их обнаженные тела сплелись в теплых струях воды. Когда Калеб оторвался от ее губ, его лицо было искажено желанием.