Уже на второй день Смирнов окончательно понял, что в организации работы его участка требуются некоторые изменения. Утром он пришел на службу и тут же отправил водителя в парк за машиной. УАЗик подъехал только через сорок минут, хотя до парка идти пешком минут пять, не больше. При выяснении причин такой неторопливости со стороны водителя, он узнал, что в части не принято заправлять машины после рейса, так как бензин воруют.

Воспитанный в лучших традициях Советской армии, а так же учитывая последний опыт в должности следователя, Смирнов с таким подходом категорически не согласился. После уточнения некоторых деталей, он выдал водителю имевшуюся у него «левую» печать и потребовал опечатывать бак, а сотоварищей по боксу предупредить, что любой, покусившийся на целостность печати и, соответственно, содержимое бака личного автомобиля заместителя военного прокурора, будет очень долго жалеть о содеянном.

Конечно, по глазам бойца он увидел, что тот не очень-то поверил в такую «священную» защиту бензина в баке, как печать с надписью «военная прокуратура», но, как говориться, дисциплину в армии никто не отменял.

Вечером жена устроила Смирнову небольшую демонстрацию недовольства и категорически потребовала организовать выезд в Красноярск для приобретения необходимого по хозяйству. В ходе непродолжительной дискуссии, Александр выторговал для себя еще один рабочий день, который провел очень плодотворно, уже более детально изучив материалы проверок и уголовных дел.

Несмотря на то, что следующий день официально не имел статуса выходного, он вечером не стал менять планы по поводу поездки в Красноярск. В конце концов, изучение работы предшественников навело его на мысль, что он итак слишком много времени посвящает работе.

Вот только судьба-злодейка опять над ним посмеялась в виде звонка в полночь.

Они тихо подошли к предбаннику. Дальше находилось место для заряжания/разряжания оружия, освещенное двумя плафонами. В предбаннике так же горела лампочка так, что двигаться они могли, не опасаясь наткнуться на что ни будь.

Смирнов заглянул в предбанник. Напротив двери, на полу, вытянув ноги, сидел опустив голову на сомкнутые руки боец. Освещение позволило сразу определить, что он тоже мертв. В крайнем случае, мраморная кожа и поза не оставляли других вариантов. Особо притягивала взгляд немного оттопыренная право простреленная навылет кисть руки. Судя по отсутствию крови, смерть несчастного наступила сразу. Слева от бойца на стене виднелись две пулевые пробоины.

Смирнов отпрянул назад, и показал водителю глазами на пожарный щит рядом с местом для разряжания оружия.

Тот оторопело огляделся, явно не понимая ход мысли начальника.

Александр осторожно снял со щита багор и протянул его водителю.

– Делаем так - я справа от двери, ты слева, с багром. Открываем дверь и смотрим, что внутри. Если попали- блокируешь дверь багром и на с . . еб. Давай, примерься.

Дмитрий опасливо покосился на труп. Убитый занимал угол, и поэтому ему пришлось стать от него справа вплотную. Опасливо косясь на покойника, Дмитрий примерил багор- тот хорошо подходил по длине. Убедившись, что водитель готов действовать, Александр осторожно приоткрыл дверь. В нос ударил терпкий запах сгоревшего пороха и смерти. Если кто либо будет утверждать, что смерть не имеет запаха- не верьте. Этот запах ни с каким другим спутать невозможно, и тот, кто хоть раз его познал, уже никогда не забудет. Причем, не стоит путать его с запахом разложения плоти. Это, совсем другое.

Напротив двери на боку стояла снятая с петель дверь. Пол щедро усыпан стрелянными гильзами. Комнату посередине разделял металлический решетчатый барьер, а с его обратной стороны, спинкой к двери, стояло кресло, из под которого натекла большая лужа крови. Над креслом виднелось огромное пятно из отдельных фрагментов буро-красного цвета. Над верхним краем спинки кресла виднелась голова в солдатской шапке.

Противный звук петель громогласно раздался в полной тишине, но человек в кресле не пошевелился.

Смирнов знаком указал водителю находиться в готовности и, содрогаясь от напряжения, вступил в комнату. Слева вдоль стены стоял шкаф, а за ним дверь в комнату для хранения оружия и начальника караула. Справа –сушилка и комната для отдыха. Эти комнаты просматривались хорошо, а двери в них были открыты. Возле шкафа на полу стоял вещевой мешок с вывернутым наружу содержимым.

Поравнявшись со шкафом, Александр смог более полно рассмотреть сидевшего в кресле бойца с автоматом в руках. Заваленная назад голова и характерное пятно вверху не оставляли сомнения, что тот свел счеты с жизнью выстрелив себе в подбородок.

До проема двери остался метр, а там пирамида с оружием. Смирнов, не отрывая взгляда от самоубийцы, широко шагнул в проем и чуть не заорал от неожиданности, так как столкнулся с выходившим навстречу человеком в военной форме с майорскими пагонами.

Инстинкт самосохранения взвыл дурным голосом призывая к атаке, но Александр уже в самый последний момент узнал человека и все-таки смог остановить уже занесенную для удара руку. Это оказался командир роты охраны, с которым Смирнов познакомился во время прошлого посещения площадки- майор Хабибулин.