— Жаль, что табличка сломалась, — заключила я, после того как была со всем готова. — По моему недосмотру она упала. Вы можете удержать из моей зарплаты.

— Я заметил, — пробурчал он. — Однако она не от падения разбилась, а под сапогом молодого Фоскари.

— Вы с ним знакомы? — спросила я с колотящимся сердцем.

— Ну да. Он один из тех, кто здесь ежедневно трапезничает. Живет на улице Святого Мартина и принадлежит к лейб-гвардии кардинала.

— Он уже давно сюда приходит?

Месье Мирабо наморщил лоб.

— Мне кажется, лишь пару месяцев.

Во мне зарождалась робкая надежда. Эта информация позволяла сделать вывод о том, что Себастиано не был переведен из будущего в прошлое, как один из Неосведомленных, а лишь страдал от временной амнезии.

— Он родом из Гасконии, оттуда выходят в основном умелые гвардейцы.

И мне снова стало тяжело на сердце. Все же, это могла быть настоящая передислокация. Со всем, что в нее входило – друзья, знакомые, родственники. Только как раз не здесь в Париже, а в Гасконии, где это всегда было. Была ли у него там, например, также семья? При мысли меня пробирал ледяной холод.

— Единственный сын, рано потерял родителей, — рассказывал месье Мирабо дальше.

Я вздохнула. Без семьи.

— И родной дом тоже, — продолжал месье Мирабо. — Все погубил огонь, когда он сам был в отъезде. Остального отцовского наследства хватило как раз, чтобы купить место в гвардии. Храбрый, целеустремленный парень, этот Фоскари. Не поддался тяжелой участи. Он далеко пойдет.

— Вино готово! — крикнула служанка из-за стойки.

— За работу, девочка, — приказал месье Мирабо. — За простой я тебе не плачу! — Но это не звучало так же нелюбезно, как при его первом нагоняе.

Мне пришлось резко сглотнуть, потому то, что он рассказал о Себастиано, я восприняла ужасно близко к сердцу, хотя на самом деле ничего этого вообще не произошло. Даже если его воспоминания были ненастоящие - более высокая сила просто лживо уверяла его в них - он были для него определенно такими же мучительными.

Сердце переполнялось сочувствием, пока я разносила и подавала за столом подряд напитки. Когда я наклонилась вперед, чтобы последнему гвардейцу также подать бокал вина, Жак, который сидел рядом с Себастиано, схватил меня за зад.

— Ты неправ, Себастьян, — сказал он, язвительно ухмыляясь. — За этим страшилищем под фартуком не скрывается нечто худое и маленькое. У нее все на месте.

— А у Вас нет, мосье. — Я плеснула бокал вина ему в лицо. — А теперь все на месте.

Это спонтанное действие вызвало за столом громкий смех, и Жак сам смеялся как можно громче. Фыркая, он вытер рукавом лицо. К счастью, это было белое вино, пятна легко выведутся на его рубашке.

— Черт возьми, девочка! Да ты с характером! — У него немного заискрились интересом глаза. Мне не составило трудности определить, что это был за взгляд, и, как он дальше заговорил, развеялось последнее сомнение: этот тип имел на меня виды.

— Ты не желаешь немного посидеть с нами?

— К сожалению, у меня много дел, месье.

— А попозже? Когда у тебя свободный вечер?

— Я точно не знаю. Сегодня мой первый день.

— Но приходи вечером к Люксембургскому дворцу, мы там всегда встречаемся.

Я понятия не имела, где это находилось, но шанс еще раз сегодня увидеть Себастиано, я не могла ни в коем случае упускать, и даже если преждевременно придется оставить работу месье Мирабо.

— Посмотрим, — высокомерно ответила я.

— Ого, малышка церемонится, — весело крикнул Жуль. — Что тут можно сказать!

— Но она же грязная маленькая официантка, — сказала, улыбаясь, одна из двух девушек. — Ты не можешь серьезно желать, чтобы она пришла на нашу встречу, Жак.

— У меня вся грязь лишь наружная, — я ответила специально подчеркнуто. Лучше бы я и этой козе плеснула вина в лицо. Я ненавидела ее как чуму, так как она сидела напротив Себастиано и постоянно прижималась к его коленям, не говоря уже о томном быстром взгляде, который она постоянно на него бросала влюблёнными глазами. Ну, вот снова! И это еще было не наихудшее – он отвечал на ее взгляд и при этом улыбался! Мне этого было не понять. Стиснув зубы, я стояла там и думала, не стоит ли мне плеснуть немного вина. Чисто случайно. И лучше всего на обоих.

Жак улыбнулся мне обезоруживающе.

— Не волнуйся, малышка. Мое приглашение серьезно. Я не хочу над тобой посмеяться. И я сожалею о своей ошибке, я надеюсь, ты простишь мне мою дерзость.

— Простила и забыла, — сказала я с отсутствующим взглядом.

— Где ты научилась писать? — неожиданно спросил Себастиано.

— Конечно же, в школе. — Ответ сорвался с языка, прежде чем я могла обдумать.

— Как долго ты обучалась?

— Эм ... где-то пару лет. — Тринадцать лет я никак не могла сказать, никто бы мне не поверил.