Вторым номером программы Вово ухнул и, сложившись вдвое, достал рукой до корня, обвившего его лодыжку чуть повыше своего сапога. Корень жалобно скрипнул под пальцами кобольда, затрещал и начал расползаться вдоль волокон, словно гнилушка. Вторая рука Вово метнулась к плечу и лихо нащупала рукоять меча, но тут череда удач кончилась. Меч вышел из ножен, но и в ладони не удержался — улетел на землю. Вово не успел даже огорчиться, как сам повторил его путь — измочаленный корень выпустил его конечность и уронил наземь безо всякой нежности.

— Дядька, прекрати! — жалобно воззвал он через рёв ветра. — Подумаешь, справился! Наш-то магик не в порядке, вот он бы ужо тебе прописал ижицу!

Бородач осклабился ещё гнуснее, но тут сверху на его голову приземлился мешок, ранее запущенный в полет. По сути, большого вреда он уже не был способен причинить ввиду того, что весу в нём оставалось всего ничего. Зато нанес злоумышленнику предельно возможный моральный ущерб, раскрывшись и окатив бедолагу целым потоком некондиционной пищи — в основном стёкшими с кушаний и собравшимися на дне мешка соусами и маслами. Остывши и перемешавшись, массу они создали самую что ни на есть неприятную.

Облитый бесподобной дрянью лепрекон на секунду потерял контроль над вызванными силами, и вихрь распался, так и не откатив генерала достаточно далеко, чтобы его можно было сбросить со счетов. Панк проворно подхватился и бросился в повторную атаку, более прицельную, поскольку облепленная продуктами фигура противника наконец-то стала видна. Лепрекон, не будь дурак, прикинул на глазок прелести генеральского чарджа, ойкнул и решил прежде всего обезопаситься, шмыгнув за толстое дерево. Однако толстый слой жира, который образовался на земле у него под ногами, здорово подгадил ему планы. Щегольские ботинки лесного гнома неумолимо скользнули на смазке, сухонькие ручонки панически взметнулись, и главный лесной пакостник растянулся в луже холодной гадости. Генерал победно взвыл, но и сам ухитрился ступить на брызги той же субстанции, отчего немедля утратил равновесие и далее двигался уже как запущенная из требучета дохлая корова — весомо, неуклонно и мимо. Лужу он благополучно миновал и ухнул в кусты, исчезнув из поля зрения соратников.

— Может, закончим? — просипел Хастред, поднимаясь на четвереньки. — Против Вово нет приёмов… Это от генерала спастись можно, а Вово…

— А чего сразу Вово? — оскорбился поименованный. — Я его даже пальцем… Едой оделил и вообще… А вы — Вово, Вово… злые вы все! Хорошо хоть тётка молчит…

Лепрекон с трудом уселся на землю, с ненавистью тараща глаза на гнусных гоблинов, не приемлющих роли жертв с должной покорностью. Не первый десяток лет он развлекался тут, в чаще, подстерегая неосторожных путников. Отчасти ему лес был обязан своей репутацией гиблого места. Не сказать чтобы он был особо злобной личностью, просто странное чувство юмора, как правило, оборачивалось для его жертв печальным образом. И, конечно, лепрекон был каким ни запущенным, но — гномом. Потому встреча его с гоблинской братией не могла закончиться миром даже невзирая на существенный количественный перевес последней. И как можно разойтись с ними по-хорошему — в мозгу лесного поганца не укладывалось. Стало быть, предстояло сражаться, благо возможностей у него было вполне достаточно. Правда, его главный козырь — невидимость — был нахально проигнорирован мордастым гоблиноидом, но магии у гнома никто не отнимал!

Пальцы лепрекона сложились щепотями, глаза сузились, и Вово кубарем улетел в чащу. Хастред с негодующим кряхтением рванулся с места, но выскользнувший из-под ног корень лихо захлестнул его шею и, пригнув к земле, впечатал в неё физиономией. Бородач оскалился и рубанул ладонью по воздуху в сторону генерала. С душераздирающим треском сломалось пополам дерево толщиной в добрый фут, и ствол неспешно повалился на копошившегося под ним офицера. Панк подавился сложносоставным матюгом и исхитрился принять карающее древо на вскинутые ноги. Его вдавило в землю, в спине протестующее хрустнуло, но ствол был остановлен раньше, чем всей тяжестью обрушился на гоблинскую грудную клетку. Генерал ухнул и напрягся, силясь отвалить внезапную проблему в сторону. То ли ветви сцепились, то ли внезапный приступ ревматизма подорвал силы гоблина, но ствол лишь злорадно дрогнул и остался на месте. Панк скрипнул зубами и надавил со всей дури.

Очень довольный собой лепрекон развернулся на едва различимый шорох за спиной и как раз успел принять набегающего с кинжалами в обеих руках Чумпа на взмах руками.

— ТВОЮ!.. — начал было Чумп, когда его взметнуло и вкатило по невидимой горке вверх и вперёд, через голову лепрекона. Фраза осталась незаконченной — ущельник повис на ветке в десяти футах над землей, подавившись обидной тирадой и выронив оба ножа.

Из кустов целеустремлённой трусцой вернулся рассерженный Вово, взял курс на гнома, и тот шестым чувством почувствовал, что хватит либеральничать. Глубоко вдохнул, сделал энергичный жест — и в воздухе между ним и Вово немедленно возникла тучка. Это мошкара снялась со своих мест обитания и, гонимая неумолимым приказом, сбивалась в плотный шар. Шар разрастался с каждой секундой, Вово опасливо замедлил шаг, попробовал было обойти преграду, но каверзный лепрекон широким жестом швырнул своё живое творение, уже доросшее до размеров самого Вово, прямо в кобольда. Гном редко применял это своё умение управлять лесной живностью, но сейчас оно пришлось как нельзя более кстати. Пусть чудной гоблин устойчив к магии, но нет существа, которое устоит перед мириадами насекомых, коих обуяло единственное желание — укусить, ужалить, дорваться до крови!

Развязка наступила быстро и совершенно неожиданно. Рой вспыхнул открытым огнем и истаял. Вово от неожиданности шарахнулся, закрывая ладонями глаза. Чумп свалился с ветки совсем рядом с гномом, тот инстинктивно отпрыгнул, врезался в нечто твёрдое, ушибся, тихо ойкнул, развернулся и поймал животом многопудовый генеральский кулак. Дыхание у него вылетело в один миг и, похоже, отлетело аж до самого Сингопала. Панк заботливо придержал пациента за хрупкое плечико, не дав улететь следом, чуть развернул и от всей души влепил тот же кулак в голову.

Убить лепрекона не так-то просто. Его способности к регенерации позавидовал бы даже тролль. Оторвав лепрекону руки и ноги, вы всего лишь заставили бы его некоторое время зло пошипеть, покуда новые конечности, ничем не отличимые от старых, не заполнят пробелы в его анатомии. Раздробленная голова тоже сама собой обретёт изначальную форму, разве что содержимое её окажется ещё более перекрученным, нежели было до травмы. Но полновесный гоблинский тумак оказался достойным средством от непомерной природной щедрости. Кулак генерала обрушился на гномий черепок и ультимативно вышиб из него сознание. Такой удар вырубает даже брата-гоблина и будет, пожалуй, замечен горным троллем. Обычных гномов же таким манером можно намазывать на любую подходящую для этих целей поверхность. Но ничего подобающего вблизи не оказалось, потому пострадавшего всего лишь выдернуло из фиксирующей генеральской длани, закрутило волчком и уложило на долговременный отдых прямо под ноги надменно скалящейся эльфийки.