— Тем более что меньше стало на того, кто был с мозгами, — сказала Джейн.

Им, конечно, не слишком понравились ее слова, но спорить никто не решился.

— Пощади нашего товарища, госпожа, мы ведь не причинили тебе вреда.

— Причинили, но, может быть, я пожалею его, если он поклянется повиноваться мне. — Она чуть надавила на меч, и по шее Ламберта потекла струйка крови; он напрягся, чувствуя холодную сталь на своем горле.

— Что скажешь, Ламберт? — она чуть отвела меч в сторону, позволяя ему продышаться.

— Я буду тебе подчиняться, госпожа! Пощади меня, я вижу, что мы плохо обошлись с тобой, ты достойная леди, прости нас!

— Я дочь оруженосца, и меня учили сражаться, — мрачно сказала Джейн и опустила меч…

За спиной она почувствовала движение, отскочила в сторону и пригнулась. Тяжелая дубинка просвистела мимо ее головы. Она попыталась ударить, но разбойник парировал ее удар и нанес следующий с боку в голову. Она увернулась, высоко подпрыгнув, и удар пришелся по поясу. Не обращая внимания на боль, она полоснула нападавшего кинжалом по руке. Рослый разбойник завопил и выронил дубину из ослабевших пальцев. Словно не веря своим глазам, он уставился на текущую из обрубка кровь. Джейн добила его одним резким и быстрым ударом.

Она понимала, что сейчас не место и не время для жалости. Именно поэтому она убила Бьюлина, не пытаясь сохранить ему жизнь, поэтому не дрогнула и сейчас. Если она проявит хоть малейшие признаки слабости, бандиты сообразят напасть все разом, и тогда ей конец. Действовать надо было быстро, безжалостно, не давая им опомниться.

Выдернув меч из мертвого разбойника, она внимательно начала разглядывать каждого в упор, поигрывая мечом.

— Кто еще хочет трусливо ударить в спину? Не стесняйтесь, я всего лишь слабая женщина! Посмотрите на него, — она указала кинжалом на покойника, — вот цена!

Бандиты потрясенно смотрели на нее.

— Как ты узнала, что он нападет сзади? — спросил уже пришедший в себя Ламберт.

— Я же говорила, меня учили, и мне теперь совершенно ясно, что вас никто не учил, и что вы легкая добыча для любой банды, которая вздумает на вас напасть! Мне жаль вас, пожалуй, я соглашусь стать вашим предводителем.

В толпе поднялся ропот, некоторые смотрели с возмущением, а кое-кто даже с гневом.

— А… — протянула она, — вспомнили, что вы мужчины! — У вас нет выбора!

— Баба — предводитель? — с ужасом сказал кто-то.

— Именно так, теперь я буду отдавать приказы, а вы подчиняться!

— А если мы не согласимся? — прозвучал чей-то насмешливый голос.

— Тогда я вас поубиваю!

Разбойник продолжал смотреть на нее, но девушка видела, что он нервничает. «Жаль, — подумала она, — придется убить и его».

Она поражалась себе, тому, с какой легкостью она рассуждала о том, чтобы убить человека. До убийства Бьюлина у нее был выбор: принять насилие или убить, сейчас его уже не было. Если не она, то ее.

А умирать она не хотела.

— А если мы подчинимся, какова будет наша награда? — спросил Стоутон.

— Ваша жизнь, а также золото и серебро, потому что под моей командой у вас всегда будет богатая добыча!

Разбойники начали переглядываться.

— Она же когда-нибудь захочет спать, — начал было один.

— Да, но там, где вы не найдете меня! — продолжила Джейн. — Так что лучше: быть моими солдатами или трупами?

— Она не устоит против всех, мы ее уложим, — высокий разбойник нервно облизнул пересохшие губы.

— Нет, малыш, ляжешь ты! — ярость охватила Джейн. Она сделала три ложных выпада, чтобы пройти сквозь его защиту, и пронзила его мечом. Упрямец упал. Ей по-прежнему было ужасно от того, что она творит, но это было внутри, в остальном она испытывала мрачное удовлетворение. Она не сомневалась, что этот человек воткнул бы ей кинжал в спину при первой же возможности.

Она посмотрела на остатки банды:

— Живые вы мне не пригодитесь! — решила она и сделала шаг в их сторону.

— Нет, нет, госпожа, мы будем твоими людьми и станем охранять твой сон.

— Мудрое решение, — Джейн снова опустила меч, у вас не будет повода пожалеть о нем. Если вы всегда будете делать то, что я скажу, у вас будет столько добычи, сколько вы никогда не видели. Итак, либо серебро купцов, либо серебро моего меча! — она опустила меч почти до земли и замерла в ожидании, но разбойники не двинулись с места и не попытались вырвать свободу, как поступила бы она.

Все закивали, а Стоутон снял шляпу:

— Твое серебро слишком быстрое, госпожа, я подожду другого. Быстрое серебро нельзя брать.