Г.: Сожалею, что все так получилось. Надеюсь скоро вновь переговорить с тобой.

После этого разговора пригласил к себе всю команду, летевшую со мной в самолете, – губернаторов, министров, помощников, бизнесменов и спросил их, одобряют ли они в создавшихся условиях решение развернуться над Атлантикой и лететь домой. Все без исключения единодушно высказались «за». Вызвал командира корабля и предложил ему менять курс. Прямо до Москвы не хватило бы горючего, поэтому запланировали посадку в Шенноне. Самолет развернулся.

Попросил соединить меня по телефону с Ельциным. Рассказал ему обо всем. Президент отреагировал однозначно: «Принятое решение одобряю». Получив мой утвердительный ответ на вопрос, хватит ли керосина для самолета на обратный путь, добавил: «До встречи».

Еще 16 марта, т. е. за неделю до моего несостоявшегося визита в США, я беседовал в Москве с министром иностранных дел Италии Ламберто Дини. Италия – наш надежный партнер. Дини – долголетний друг со времен моей бытности министром иностранных дел. Я знап о его незаурядном государственном уме и был уверен в его доброжелательном отношении к России.

Дини сообщил о том, что гарантированы кредиты под экспорт итальянских товаров в нашу страну. Проговорили продвижение работ в рамках сотрудничества «Газпрома» с итальянскими партнерами с кодовым названием «Голубой поток» по транспортировке российского газа. Разговор зашел о многостороннем совместном проекте Россия-Италия-Германия по созданию транспортного самолета нового поколения. Заместитель председателя правительства

В. В. Густов сказал, что 20 совместных объектов «уже хорошо раскручены». В стадии разработки еще 30 проектов, и будет заполнена вся итальянская кредитная линия.

Затем разговор зашел о Косово. Это было естественно, так как события на Балканах очень волновали не только Россию, но и Италию, может быть, Рим даже в большей степени, чем столицы других западных стран.

– Мы очень озабочены, – сказал Дини, – потому что косовские албанцы, по-видимому, «хитро» подписали ряд соглашений. И поэтому совершенно необходимо получить согласие сербов на статус автономии Косово. Мы надеемся, что в ближайшие дни это соглашение может быть достигнуто, хотя буквально сегодня в Париже сербская делегация предложила длиннющий список поправок к тому, о чем уже было договорено в Рамбуйе.

В данный момент мы не очень хорошо понимаем, какую тактику и какие цели преследует Милошевич, – продолжал излагать свою позицию Дини. – Его отказ от международного присутствия смешанного – гражданского, военного – вынуждает нас думать, что он намерен довести дело до разрыва. Мы выражаем надежду, что по крайней мере через контактную группу в Париже белградское правительство все-таки примет принципы, разработанные в Рамбуйе. Если будет политическое соглашение, уже потом можно дискутировать, как его применять в различных вариантах. А если не будет этого политического соглашения, то возникает ситуация застоя, и я не могу себе представить, как из нее можно будет выйти, в том числе и потому, что с американской стороны прослеживается идея «наказать» Сербию. Думаю, что как у Италии, так и у Франции и Германии будут серьезные оговорки по поводу воздушных ударов по Сербии, – заключил Дини.

К сожалению, этому пророчеству не суждено было сбыться.

По возвращении в Москву сразу встретился с Ельциным. Он согласился, что, очевидно, следует вылететь в Белград с несколькими «силовиками», чтобы попытаться склонить Милошевича к более конструктивному подходу к переговорам на заседании контактной группы в Париже.

Тут же позвонил по телефону Милошевичу и сказал об идее визита в Белград при понимании того, что он согласится выступить после нашей встречи с заявлением о готовности подписать политическое соглашение в Рамбуйе. «Это серьезно затруднило бы реализацию антиюгославских планов, – подчеркнул я. – Должен знать ваше мнение заранее, поскольку если такая поездка закончится безрезультатно, то это будет иметь серьезные негативные последствия. Натовцы заявили бы тогда: «Вот видите, и у русских ничего не получилось. Политические средства исчерпаны».

– Я вам очень благодарен за предложение о помощи, за поддержку, – ответил Милошевич. – Но вчера состоялось заседание парламента Сербии, который полностью отверг соглашение.

В таких условиях и при таком настроении Милошевича предпринимать поездку было нецелесообразно.

Решил позвонить федеральному канцлеру Шрёдеру, который 24 марта собрал в Берлине глав государств и правительств стран -членов Европейского союза (в это время Шрёдер был председателем ЕС). Сразу же насторожила одна его фраза: «Как бы ни развивалась ситуация вокруг Косово, мы выступаем за то, чтобы связи Европы с Россией, Европейского союза с Россией не прерывались и сотрудничество продолжалось». Становилось все более ясно, что вопрос об ударе по Югославии предрешен. Тем не менее я еще раз сказал о нашей позиции: «Мы убеждены в том, что, если дело дойдет до военных ударов по Югославии, это будет большой ошибкой, которая объективно отбросит нас назад. Мы уверены в том, что урегулированию проблемы Косово они не помогут».

После того как федеральный канцлер заверил, что проинформирует своих коллег о нашем разговоре, я решил добавить следующее: «Господин федеральный канцлер, вы как опытный политик не можете не осознавать, насколько опасно развертывание Североатлантическим блоком военных действий в центре Европы без санкции Совета Безопасности ООН и против суверенного государства, которое не совершало акта внешней агрессии. Тем самым наносится серьезный удар по всей системе послевоенного мирового устройства. Мы продолжаем работать с С. Милошевичем. Я сегодня беседовал с ним. Мы не собираемся прекращать наших дипломатических усилий. На мой взгляд, неудача миссии Р. Холбрука не означает, что все возможности дипломатического воздействия исчерпаны. Однако события начинают развиваться не по нашему сценарию».