— Крестьяне, — сказала Клодия. — Наш единственный шанс.

— Но те, кто в нас стрелял, всё ещё…

— Пошли. — И прежде чем он успел остановить её, Клодия вскочила и закричала: — Подождите! Пожалуйста, остановитесь!

Мужчины оглянулись. Тот, что крупнее, продемонстрировал увесистую дубину, когда разглядел за спиной незнакомки парня с мечом наголо.

— Чего надо? — угрюмо буркнул он.

— Наши лошади взбесились и убежали. Испугались молний. — Клодия тряслась под дождём, кутаясь в плащ.

Мужик ухмыльнулся:

— А вы, небось, в это время крепко держались друг за дружку?

Клодия выпрямилась и, сознавая, что до нитки промокла, а волосы сбились в мокрую, спутанную гриву, постаралась придать голосу холодности и властности:

— Послушайте, кто-то должен поймать наших лошадей, и нам необходимо…

— Богатеям всё время что-то необходимо. — Дубина хлопнула по натруженной красной ладони. — А мы, значит, пляши под их дудку. Ну да ничего... Наступит день, и…

— Умолкни, Рейф! — раздался голос с повозки. Согбенный возница откинул капюшон, явив миру морщинистое лицо.

Он был стар, но голос звучал твёрдо:

— Идёмте с нами, мисси. Посидите в доме, а мы поищем ваших лошадей.

Он прикрикнул на вола, и неповоротливое животное поплелось дальше.

Клодия и Финн старались держаться поближе к повозке, чтобы укрыться от дождя под нависающей кучей, с которой на них сыпались клочки сена. Небо над лесом стало светлеть; дождь внезапно закончился, и солнечные лучи пробились сквозь облака. Шторм прошёл так же быстро, как и налетел.

Финн оглянулся. Грязная дорога была пуста. В тишине запел дрозд.

— Они отстали, — прошептала Клодия.

— Или идут следом. — Финн повернулся. — Как далеко ваше поселение?

— Рядом, парень, рядышком. Не тревожься. Я не дам Рейфу вас ограбить, даже если вы из дворца. Вы ж служите у королевы, да?

Клодия уже было негодующе открыла рот, но Финн опередил её:

— Моя девушка работает горничной у графини Харкен.

Она возмущённо и недоумённо уставилась на Финна, но возница кивнул.

— А ты сам?

— Конюх, — пожал плечами Финн. — Мы взяли графских лошадей для прогулки, ведь день был такой погожий. А теперь нам достанется. Может, даже поколотят.

Клодия наблюдала за ним. На лице его было написано такое искреннее уныние, словно он сам свято верил в собственное враньё, словно вдруг превратился в незадачливого слугу, чей лучший костюм безнадёжно испорчен грязью и дождём.

— Ладно. Все мы когда-то были молодыми. — Старик подмигнул Клодии. — Эх, где мои молодые деньки!

Рейф весело заржал.

Клодия поджала губы, но всё-таки постаралась напустить на себя несчастный вид. Впрочем, это было совсем не трудно — так она промокла и замёрзла.

Когда повозка проезжала под сломанной перекладиной ворот, мнимая горничная тихо спросила своего спутника:

— Что ты задумал?

— Хочу расположить их к себе. Если они узнают, кто мы на самом деле…

— Они тут же постараются услужить. Мы можем заплатить…

Он вдруг странно посмотрел на неё.

— Иногда, Клодия, мне кажется, что ты вообще ничего не понимаешь.

— Чего, например?! — возмутилась она.

Он кивком указал в сторону поселения.

— Их жизни не понимаешь. Посмотри туда.

То, что возница назвал домами, вряд ли заслуживало такого слова. У края дороги криво торчали две вросшие в землю мазанки. В соломенных крышах зияли дыры, глинобитные стены пестрели сплетёнными из прутьев заплатками. Несколько оборванных ребятишек выбежали навстречу и молча уставились на прибывших. Какие же они худые! — поразилась Клодия, рассмотрев детишек поближе. Самый маленький натужно кашлял, а ноги старшего были кривыми от рахита.

Возница пристроил фургон с подветренной стороны хибары. Рейф громким криком отправил ребятишек на поиски лошадей, а сам нырнул в один из низких дверных проёмов. Старик слез с козел, и теперь, когда он стоял рядом с Финном, горбатая спина особенно бросалась в глаза — возница не доставал тому даже до плеча.

— Пожалуйте сюда, конюх господина и горничная госпожи. Живём мы небогато, но погреться сможете.

Клодия нахмурилась и последовала за стариком вниз по ступенькам, под деревянную притолоку.

Вокруг было темно. Сначала гостья не увидела ничего, кроме пламени в очаге. Потом в нос ударило зловоние; пахло настолько ужасно, что Клодия задохнулась и замерла, но Финн подтолкнул её в спину. При дворе, конечно, имелся свой букет неприятных запахов, но смрада, подобного этому: экскременты животных, моча, кислое молоко и обглоданные кости, хрустящие в соломе под ногами, — ей ещё никогда не доводилось вдыхать.