— А вы, значит, еще и в спектакле помогаете? — спросила директриса, удостоив папу внимания. — Вы из родительского комитета?

Папа кивнул, но как-то не очень уверенно. Когда в сентябре на родительском собрании выбирали представителей для комитета, папа словно перенесся в прошлое и снова почувствовал себя школьником. Он тихонько сидел за партой, надеясь, что на него не обратят внимания, и молил богов: «Только бы не меня! Только бы не меня!»

— Прекрасно! Я всегда говорила, что нужно привлекать родителей! — сказала Анна Степановна таким тоном, что казалось, будто теперь она об этом жалеет. После чего вышла из класса.

Успокаивающее действие директрисы еще действовало, и папа воспользовался затишьем.

— Виктор Геннадьевич сегодня не придет. Я буду вместо него. Вопросы есть?

— А почему он не придет?

— А Карабаса вы будете играть?

— А он мне пиявок обещал принести!

— А кто будет Артемоном? Я лучше гавкаю!

— Нет я!

— А почему она говорит, что он в актовом зале?

— А я деньги принес на ремонт. Кому мне их теперь отдать?

— А нас что, теперь не покажут по телевизору?

— Гав! Кав! Рав! Ба-ду-дух!

Папа сел за учительский стол и, подперев рукой голову, уставился куда-то вдаль.

— Ребята! Ребята! — Инна встала и замахала над головой своим голубым париком, чтобы ее заметили. — Ребята!

Ученики присмирели. Все-таки это была внучка директрисы. Возможно, вооруженная звукозаписывающей аппаратурой для сбора данных о нарушителях спокойствия.

— Ребята! — Инна оглядела класс. — Ребята!

— Да тут мы уже, начинай! — не выдержал Костик.

— Ребята! Если Виктор Геннадьевич не придет, его могут уволить! И нам назначат какого-нибудь другого классного руководителя!

Все загалдели.

— Успокойтесь, успокойтесь! — папа поднялся с места. — Никто его не уволит!

— Вы не знаете мою бабушку!

— Конечно, не знаю! При чем тут твоя бабушка?

— Ее бабушка — наш директор!

— Это она заходила!

— А, ясно. Но это все равно, — папа махнул рукой. — Ничего страшного не произошло. Виктор Геннадьевич застрял далеко за городом. В какой-то глухой деревне. С каждым может случиться. За это не увольняют.

— Вы не знаете мою бабушку!

— Согласен. Ты, конечно, знаешь ее лучше. Как тебя зовут?

— Инна.

— Хорошо, Инна. И что же ты предлагаешь?

— Ребята! — Инна обернулась к классу. — Давайте не будем говорить моей бабушке, что Виктор Геннадьевича нет в школе! Если она будет спрашивать, говорите, что он вышел. Или занят чем-то важным. Если мы все так будем говорить, она не догадается!

— Конечно! — закричал Денис. — Не дадим Витю в обиду!

Все опять загомонили.

— Делайте что хотите! — папа вернулся за стол.

— Ребята! Ребята! — прорвался сквозь шум голосок Инны. — До спектакля осталось всего три урока! А мы должны еще успеть прорепетировать! Сонин папа!

— Да? — встрепенулся папа.

— Давайте уже начнем!

— Я не против. Э-э…

— Тишина! — призвала Инна.

— Спасибо! — сказал папа. — Так. Меня зовут Алексей Леонидович. Но можно называть меня дядя Леша. А вас я буду звать по именам персонажей. Мне так проще запомнить. Ну-с! Устроим перекличку. У вас же весь класс занят в спектакле?

— Да!!! — ответил весь класс.

— А где сценарий?

— В тумбочке! — и класс дружно показал в какой.

Раздобыв текст, папа открыл страничку с действующими лицами.

— Ага! — сказал он. — Приступим. Буратино!

— Я! — Денис поднялся.

— Приятно познакомиться. Садись. Папа Карло!

— Это я, — отозвался Митрофан Белов, сидевший перед папой на первой парте.

— Понятненько, — папа углубился в список. — А почему тут нет твоего лучшего друга?

— Колябзика? — удивился Митрофан. — А чё ему тут быть? Он же не из нашего класса.

— Какого Колябзика? Почему у вас тут нету Джузеппе?

— А его Виктор Геннадич выкинул из пьесы. У нас сокращенная версия, — пояснил Денис.

— Спасибо, Буратино. Ну и ладно. Обойдемся без сизоносых. Сверчок! Сверчо-ок!

— Его нет! — доложил чей-то голос.

— И где же он?

— Он с родителями в Турцию уехал, — сообщил все тот же источник, близкий к семье Сверчка.

— И кто за него?

Весь класс одновременно пожал плечами, как одна большая команда по синхронному плаванию, выполняющая элемент программы.