Камилла нервно хихикнула и тут же зажала рот ладошкой. В тишине пустого коридора истерический смешок прозвучал особенно громко. Огляделась, не выглянул ли кто из многочисленных дверей, заслышав посторонние звуки.

Да, уж, дожили. И с каких пор она стала думать с такой надменностью? В звании только месяц, а уже высокомерные замашки появились.

Камилла потрясла головой в попытке избавиться от бредовых мыслей. Вот ведь вице-адмирал выискалась.

Девушка прикинула расстояние до собственной двери и заставила себя собраться. Сил совершенно не осталось. В погоне за временем она каждой клеточкой тела чувствует, как этого времени катастрофически не хватает. А ещё ограниченные сроки подготовки висят над головой.

Надо дойти до комнаты. Не упадёт же она в бессилии прямо в коридоре? Хотя эта мысль с каждым новым шагом казалась ей всё привлекательней. Как бы хотелось облокотиться на стену, и уже опираясь на неё, наконец, доползти до цели. Но сорх, возьми, она Камилла Ревейн, а Ревейны не сдаются, нигде и никогда. А то, что глаза уже слипаются - это временная помеха.

Пара шагов.

Вот и её родная дверь. Осталось совсем чуть-чуть, а там душ и мягкая постель. Или мягкая постель, а после утренний душ.

Протянуть руку к замку...

– Так дело не пойдёт.
– Произнёс до боли знакомый голос.

Пойдёт. Она идёт, и оно пойдёт.

Камилла почувствовала, как её подхватили знакомые руки.

Дежавю. Комната. Дверь. Томаш.

Надо же, а она не заметила, как дверь на противоположной стене распахнулась.

– И как это понимать?
– мужчина попытался заглянуть ей в глаза.
– Времени сколько?

– Сколько?
– переспросила Камилла. Обхватила руками Томаша за шею, прикрыла глаза и счастливо выдохнула. Давление на её ножки, наконец, исчезло.

Томаш, поняв, что вопросами ничего не добьётся, стремительно развернулся. Камилла только успела подумать, что комната её малость в иной стороне, как они уже миновали гостиную Лорда Даррека и очутились в спальне. Вместе с ней на руках, он сел на кровать.

– Со мной все хорошо.
– попыталась возмутиться. Странно, но язык тоже устал и не хотел ворочаться.

– Да я вижу, как всё хорошо.
– Возразил Томаш.
– Ты на ногах уже не держишься. Я даже с закрытыми щитами почувствую твою усталость.

Камилла уже не было сил спорить с ним. Тем более в таких родных объятиях было хорошо и спокойно. Поудобнее устроившись на коленях Томаша, она обхватила теперь руками его за талию и уткнулась лицом в плечо мужчины. Глубоко втянула в себя запах разнотравья. Как же она соскучилась.

– Отпусти щиты, родная, - попросил Томаш.

– Угу.
– двигаться не хотелось, но просьбу выполнила.

– Вот и хорошо.
– от выдоха мужчины шевельнулись тонкие волоски на виске.
– Зачем ты так себя истязаешь? Зачем работаешь на износ?

– Я не истязаю.
– пробормотала она, не отрывая лица от кителя.

– Не обманывай, когда ты в последний раз нормально высыпалась?

К виску прикоснулись губами. Чуть-чуть... на грани осязания... Камилла вздохнула.

– Сроки...

Широкая мужская ладонь прошлась по спине Камиллы, неся за собой тепло. Так хорошо качаться на волнах спокойствия, которые распространяются от Томаша. Так знакомо...

– У всех сроки, но все находят время отдыхать.
– Томаш распустил узел на затылке, и Камилла тихонько застонала. Хорошо-то как.

– Родная, нельзя так. Нельзя.

Да никто не спорит. Сил нет. И желания нет.

– Родная, вот объясни мне, - шептал Томаш, - неужели нельзя поручить часть своих обязанностей помощнику? Ведь от этого ничего не измениться...

– Угу, - на автомате ответила, лишь бы слышать его убаюкивающий голос.

– У тебя есть капитан Милдан или капитан Ла Дей. Ты же доверяешь капитану Ла Дей?

– Доверяю.
– пробормотала Камилла и поёрзала на его коленях, устраиваясь поудобнее.

Как же сейчас было с ним хорошо, что все её страхи и сомнения остались где-то там далеко, а здесь был только он. Самый любимый мужчина во вселенной. Родной, близкий, который так чутко ловит каждую её эмоцию. Кому не надо объяснять, когда тебе плохо, ты устала или расстроена. И кутаясь в эту минуту в его руки, она завидовала сама себе.

– Вот и поручи.
– Томаш отстранился, пытаясь заглянуть в глаза Камилле.
– Или я... вот совершенно ты себя не бережёшь.

На тихое ворчание Камилла слабо улыбнулась, но глаза не открыла.