Что бы от ненужных наваждений отвлечься, затеваем разговор о порядке совместной работы. Начнем ее с посещения буровых и просмотра керна - это по пути, не доезжая до канавы с "железной шляпой". Потом займемся ею, ну а после будет видно, что делать. Уазик с нами, решили двинуться - сели в машину и без проблем поехали.

С порядком работы определились, а до участка еще далеко. Помолчали, потом Игорь Георгиевич с ехидной улыбочкой ко мне с переднего сиденья обернулся:

"Забыл сказать. Едет к нам твой дублер".

"Дублерами" мы называем геологов из многочисленных научных организаций, с завидным постоянством посещающих поисковые и разведочные партии для сбора материалов. Обычно "сбор" выражается в копировании самых интересных, только что выявленных деталей геологического строения, и их анализе без нашего участия. В итоге по нашим материалам и раньше нас составляются отчеты, каждой группой с дублером на определенную тему, часто абсолютно неактуальную. Но считается, что их выводы помогают находить месторождения. Наверное так и есть, процентов на пять, не больше. Но об этом молчим, никого придирками не обижаем, хотя втихаря кое над чем и посмеиваемся. "Дублеров" каждое лето предостаточно, и я поинтересовался:

"А какой из них едет-то? Что на этот раз готовить?"

Честно говоря, копировать новые карты я мог и не разрешить, не дать в чужие руки, и все. Напишу отчет - тогда можете меня дополнять, поправлять. Это по правилам, а если без них - жалко "дублеров", людей среди них хороших много, да и от пяти процентов продукции польза есть. И сейчас было интересно, попадет ли очередной в эти вот пять процентов. Игорь Георгиевич с ответом не задержался:"

"А тот, что в юбке! Помнишь, как ласточкой с тобой по горкам летала?"

Как же, еще как помню! Очередной "дублер" будет женщиной, да еще и кандидатом наук. И лет ей побольше сорока, а бегает по горкам не хуже меня, молодого и здорового. Вот и сказал после совместного маршрута: не шла, а как ласточка летала.

Занималась в прошлый раз этот кандидат наук стратиграфией моего участка. Я показывал в поле породы, возраст которых хотел знать, а товарищ "дублер" отбирала по специальной методике пробы, с надеждой найти в них остатки древней флоры и фауны. На моем участке вся надежда на зубы древних акул. Не подумайте, что это гигантские жуткие челюсти. Основная масса древних акул размеры имела сантиметры, ну может до первых десятков сантиметров. И зубы у них были соответствующие, рассмотреть их обломки нормально можно только под бинокуляром, при увеличении. Зубы совершенствовались (усложнялись) по времени от древних к более молодым, и по остаткам определенного размера и формы возраст пород определялся надежно.

В нужных местах кандидат наук отобрала пробы и увезла в город специалисту, разбирающемуся в акульих зубах как в своих пальцах. Через месяц появилась с предварительными результатами. Очень они обрадовали, все так, как я и предполагал. На радостях и в благодарность позволил копировать все. Хорошо, что переписал чьи зубы и в каких пробах оказались - названия страшные и по произношению, и по написанию на латыни.

А еще через месяц, в окончательных результатах, одной самой нужной пробы не оказалось. Ну нет, и все, потеряна с концами. Я долго не понимал, зачем понадобилось пробу терять, пока Игорь Георгиевич не просвятил: доктор наук, руководитель группы, которую и представлял этот самый "дублер", имел представление о геологии на подотчетной мне территории иное. Злополучная проба оказалась не к месту - правоту подтверждала мою. И оказалась благополучно потерянной. Нельзя же подводить руководителя!

Теперь дама в очередной раз намеревается посетить партию. Я на нее давно нарисовал огромный зуб, поэтому и соответствующе ответил:

"Пусть едет, не вредно. Только от меня ничего не получит".

Игорь Георгиевич человек лояльный, мягкий. И ответ его был таким же:

"Ну ты не очень ее обижай. Ну слабая женщина, что с нее возьмешь. Да и много хорошего сделала, это отрицать не будешь".

Конечно не буду, действительно очень помогла, если учесть, что результаты по потерянной пробе у меня в пикетажку переписаны. Но на содействие, как это было раньше, пусть не рассчитывает.

От партии и до участка дорога отвратительна: глубокие колеи, в которых ямы и ухабы скрыты толстым слоем пыли. В такое состояние дорога приводится моментально с появлением буровых. Где буровые - там и постоянное движение тяжелых машин с оборудованием, горючим, буровым раствором, тремя вахтами в сутки. Эффект мы сейчас и ощущали, трясясь в сплошной пыли. Наконец подъезжаем к ближней буровой, с облегчением из Уазика вываливаемся.

Буровых у меня две, стоят друг от друга в пределах видимости. В прошлом году здесь выделена перспективная структура. Ее вскрыли канавами, отобрали пробы на золото. Последнего почти не оказалось, какие-то как у нас говорят "следы". Но ложились четко в узкую полосу измененных пород. Эти породы сейчас оцениваются скважинами на глубину метров двести. Надежда на то, что там содержание золота увеличится.

Рядом с буровой стопа керновых ящиков. Это грубо говоря носилки длиной ровно метр, сбитые из досок, и по всей длине разделенные перегородками на ячейки шириной десять сантиметров. В них укладывается керн, строго по порядку, с записями глубин бурения от и до на этикетках. Вдвоем ящики раскладываем на земле по порядку, и начинаем керн обнюхивать, облизывать (макать в воду), обстукивать. Пока идет пустая порода, мы говорим "вмещающая". Наконец дошли до породы из перспективной структуры. Это с глубины сто пятьдесят метров. Нас она не впечатляет - мало чем отличается от вскрытой в канавах, значит и золота будет столько же, то-есть всего-навсего "следы". С разочарованием принимаем это как должное, ящики составляем в стопу и залезаем в Уазик наблюдения еще раз обсудить. В итоге решаем , что еще два-три дня скважина должна побуриться, пока перспективная структура не будет надежно пересечена. Для себя принимаем, что увы - положительного результата здесь не будет.