Заметил, что Наташа Луканина идет к буровой. А вот что по мою душу - не предполагал. Мало ли что женщине нужно, может водички попить, или в тени посидеть. Буровая в центре участка, от самой дальней канавы до нее не более трехсот метров. Даже на обед можно подойти, руки и лицо водичкой сполоснуть.

Но Наташе нужен я, посмотреть канаву, где она что-то не понимает. Идем к этому непонятному месту. По дороге пытается мне рассказать, что у нее такое заковыристое, но заметила, что я не очень то слушаю - зачем, раз идем смотреть, и тему переменила.Скромно поинтересовалась, не знаю ли я что-либо об Алексее, и может ли он еще раз в партию приехать. Видно, мужик женщине понравился. Не знаю, что Алексей ей говорил, обещал или не обещал встретиться. Поэтому ответил по возможности нейтрально:

"А что с ним может быть? Жив, здоров", - и чтобы надежд особых женщина не питала, добавил, - "Вообще-то не знаю точно, но если приедет, то дня на два-три, не больше".

Наташа грустно вздохнула, понимая что на большее, кроме встречи, у нее шансов нет:

"Парень хороший, таких всегда женщины любят. И девушка у него есть, Танечка".

Я удивился: "Он что, тебе о ней рассказывал? Ну о Танечке?"

"Да нет, ничего не говорил. Знаете прекрасно - не болтун, А имя раза три произносил".

"Тебя так называл?"

Наташа улыбнулась: "Нет, меня с ней не путал. Но Танечка есть, точно знаю".

Мне оставалось предположить, что Алексей имя называл во сне. Но говорить дальше на деликатную тему не хотел. И очень кстати подошли к канаве - можно и делом заняться.

Вдвоем с непонятным местом разобрались быстро. Я ничего нового не увидел, ну а у техника опыта поменьше, и веры в собственные силы тоже. Боится зарисовать неправильно, вот и страхуется. К такому давно привык, не возмущаюсь и лишний раз объясняю иногда элементарные вещи. Тем более, канаву я должен все равно посмотреть, геологию нарисовать и на планшет вынести.

Работа в поле на Наташиной канаве и закончилась. Подъехал геологический ГАЗ-66, я помог перенести в салон мешочки с пробами, отобранными женщиной, и последним залез в кабину сам. Машина недолго покрутила по участку, собирая остальных, и запылила в партию. недолго покрутила по участку, собирая остальныхлон мешочки с пробами, отобранными женщиной, и последним залез в кабину сам

Еще по дороге у техников забрал журналы документации канав, собираясь с ними поработать. Это у остальных, кто с пяти утра в поле, рабочий день кончается, а я на работу пришел к восьми, и до четырех должен быть в камералке.

Когда от машины прошли к зданию и начали заходить в коридор, меня встретила секретарь-машинистка, для этого и выскочившая из своей комнаты: зовет Павел Петрович. Пошел в кабинет начальника, придумывая зачем понадобился. Вроде у буровиков с керном лады, восемьдесят процентов есть. Да и остальное все в порядке, отставания в выполнении объемов работ тоже нет.

Заметил, что Павел Петрович в настроении не радужном. Стоял у окна, ко мне обернулся и без приветствия хмуро задал вопрос:

"Новость знаешь?"

Я пожал плечами: "Только из машины вылез".

"Ковригина убили, вчера вечером", - начальник партии произнес все медленно, не отрывая от меня взгляда. После небольшой паузы уточнил: "Не убили, а утопили".

Я молча прошел к столу, опустился на стул. Вот это да! Третье убийство, связанное с хищением руды! Старательно кто-то избавляется от свидетелей - другие мысли в голову не приходили. Павел Петрович думал так же, и подтвердил это:

"Друг твой, оперативник, либеральный очень. Говорил мне, что все бандиты известны, так и брать надо было сразу", - и что бы себя уверить в правильности таких действий, привел довод, - "Руду ты нашел, что еще надо?"

Обсуждать действия Алексея я не мог. Мало чего знаю, а еще меньше в сыскных делах понимаю. Поэтому спросил о другом:

"А как утопили? Здоровый же парень!"

Павел Петрович тоже сел на стул:

"По голове ударили. В заливе на турбазе. Сам знаешь, воды там по колено. За ночь к берегу прибило ветром". Он помолчал, и начал говорить главное, для чего меня в кабинет и позвал: "Из Мирного звонили в город. Завтра сюда кто-то приедет, еще с одним трупом разбираться. Думается мне, что твой друг и приедет, больше некому. Будь готов, ты у него почти как в штате."

Так про себя я не думал, и посчитал возможным не согласиться:

"Да я только руду искал. А всех исполнителей Алексей вычислял, я о них и не знаю, кто это ( врал, конечно, человеку в глаза). Ну может с Ковригиным помог разобраться, как с информатором".

Павел Петрович подозрительно, но с усмешкой на меня посмотрел:

"Да ладно, не ври, все равно у тебя это не получается. Не можешь сказать - и молчи, а то уже и покраснел как девица".

Я наверное явно засмущался, потому что начальник партии первый раз улыбнулся: