И я замечу, что в январе 1921 года Л.Б. Каменев, несмотря на занятость, впервые приехал к М. Волошину в Коктебель, где у них произошла встреча необычная по своему духовному содержанию и остроте поднятых в разговоре тем. М. Волошин просил, да-да, именно просил своего бывшего визави остановить начинающийся страшный красный террор в Крыму, разобраться с санаторно-курортным наследством Российской империи на полуострове и разрешить ему печататься в центральной прессе. Судя по воспоминаниям Г.С. Кравченко (умерла 5 марта 1996 года), Л.Б. Каменев пообещал своему кумиру юности решить по меньшей мере все три вопроса, но слово не сдержал.

Фактически же Л.Б. Каменев стал с февраля 1921 года мощно лоббировать только одну тему – восстановление санаторно-курортной отрасли в Крыму, причем под флагом декрета В.И. Ленина «Об использовании Крыма для лечения трудящихся». Одновременно, как я уже упоминал выше, Л.Б. Каменев, пользуясь своим высоким постом (с марта 1919 года член политбюро ЦК РКП(б) и фактически первый зампред СНК РСФСР), стал активно продвигать строительство домов отдыха ВЦИК на ЮБК.

На фото слева член политбюро ЦК РКП(б) и первый зампред СНК РСФСР Л.Б. Каменев вместе с председателем СНК РСФСР В.И. Лениным. Март 1922 года

Интересно то, что Л.Б. Каменев при укрепившей свои позиции советской власти не бросил адепта символизма, ставшего ненужным в настоящей политической реальности М. Волошина, а даже наоборот – проявлял к нему максимум сочувствия и покровительства. Вот, например, что написано в сборнике «Воспоминания о Максимилиане Волошине»: «…Бесконечные приглашения для чтения стихов, просто для знакомства и беседы с М.А. Волошиным, который как магнит притягивал к себе всех. В редакции сборника «Недра» Волошину предложили написать краеведческую статью о Восточном Крыме и Карадаге, обещая хороший гонорар. Как обычно, денег у него было очень мало, но, узнав, как и о чем надо писать, он отказался. В марте 1924 года, в один из ближайших после приезда дней М.А. Волошина пригласили к себе в Кремль его старые знакомые по Парижу Л.Б. Каменев и Н.И. Бухарин. По их просьбе он читал им свои стихи последних лет. Их глубина и сила, раскрывавшие страшную правду того времени, произвели на слушателей настолько огромное впечатление, но было признано, что эти печатать стихи нельзя…» [15]

Думаю, нетерпеливый читатель уже вправе спросить: и чем закончилась полная драматизма дружба двух абсолютно разных по своему мировосприятию людей, Волошина и Каменева?

М.А. Волошин умер после второго инсульта 11 марта 1932 года в своем доме в Коктебеле, в абсолютно чуждой, аморфной атмосфере первых пятилеток, коллективизации и начавшейся эпохи индустриализации.

Заслуженная артистка РСФСР Г.С. Кравченко, оставившая после своей смерти массу интересных воспоминаний о нравах партийной элиты 20—30-х годов

А вот Л.Б. Каменев 14 сентября 1922 года был назначен заместителем председателя СНК РСФСР и заместителем председателя Совета труда и обороны (СТО) РСФСР. После образования СССР в декабре 1922 года Каменев стал членом Президиума ЦИК СССР и смог в полной мере насладиться отдыхом в Крыму, в роскошных домах отдыха ВЦИК. Вот что пишет Л. Васильева в своей книге «Дети Кремля», цитируя Г.С. Кравченко:

«…Вышла я замуж в июне двадцать девятого года. Почти семь лет прожила в семье Каменевых. Все страшное, что случилось, было при мне. Сначала – сказочная жизнь. Сказочная. Квартира Каменевых была на Манежной площади напротив Кремля. Раньше они в самом Кремле жили, но там стало тесно. Тут, на Манежной, шесть комнат. Квартира на одну сторону. Над нами Анна Ильинична, сестра Ленина. Противная. У нас собиралась молодежь, шумела. Анна Ильинична всегда присылала прислугу, требуя, чтобы мы потише себя вели. Народ приходил разный, в основном артистический.

…У Каменевых был второй сын, Юра. Он в школе учился. Чудесный мальчик. В тридцать первом году мы с Лютиком [16] осенью поехали в Крым. Я ждала ребенка. Была на седьмом месяце. Лютик получил из Америки «форд» и показал мне весь Крым: Форос, и Суук-Су, и Мухалатку [17] . В Мухалатке – «Дом политбюро». Когда мы туда приехали, никого из членов политбюро не было, только дети их собрались – пять пар. Взрослые дети. Нас с Лютиком поместили в апартаменты Сталина: спальня, кабинет, гостиная. После Мухалатки я нигде отдыхать не могла – так там было все удобно и комфортабельно. Это был настоящий отдых.

Сначала смущал нас охранник, потом к нему привыкли. Не замечали. Все время были на колесах, путешествие сказочное, потом в Москве рассказывали, а Лев Борисович шутил, что ребенок, наверно, родится на роликах…» [18]

Замечу, что желание М. Волошина и прочих дореволюционных идеалистов, пускающих обильные сопли и призывающих сильных мира сего «обратить внимание на подвергаемый массовому разграблению комиссарами курортный фонд и бессовестную продажу народного достояния из царских дворцов Ливадии…» закончилось к середине 20-х годов тем, что советская номенклатура крепко пустила корни в Крыму, открыв там для собственного отдыха и лечения целый ряд санаториев и домов отдыха. Особенно интересно читать постановление ВЦИК и СНК СССР от 4 апреля 1927 года, где на законодательном уровне, совершенно открыто, группа наиболее ценных объектов курортной недвижимости переходит на баланс СНК Автономной Крымской ССР и ЦИК Союза ССР (см. мой курсив в пунктах 1, 5 и 6 данного документа).

«Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Совет Народных Комиссаров Р.С.Ф.С.Р.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

от 4 апреля 1927 года

Об установлении списка местностей, дач и строений, расположенных на территории курортов общегосударственного значения Южного берега Крыма и находящихся в ведениии управления Народного комиссариата здравоохранения Р.С.Ф.С.Р.