Геля перевернулась на бок, подоткнула вокруг себя одеяло и решила немножко поваляться в постели, прежде чем вставать. Когда ещё будет возможность вот так понежиться… Всего через неделю – снова в колледж и на работу. И потянется череда одинаковых безрадостных дней. Не будет времени лежать на диване, изучать солнечное кружево на потолке. Даже в выходные. Сложно бездельничать и предаваться мечтам, когда мимо носятся неугомонные сёстры, а мама посматривает косо – мол, полно дел по дому, и кое-кто мог бы проводить субботу и воскресенье с большей пользой.

Геля давно уже подумывала о том, чтобы пожить отдельно от родителей. Но с тоской понимала, что они дружно обидятся, стоит ей сказать об этом. Обидятся даже не потому, что она их покидает, – в конце концов, с ними оставались бы близняшки, целых два объекта для вечной опеки пополам с упрёками. Просто… зачем бестолково тратить деньги на съёмную квартиру, если и в их трёхкомнатной места достаточно? Зарплата у Гели, конечно, пока была не очень большая, равно как и должность, но всё-таки приличная: недаром папа хлопотал, по знакомству пристраивал старшую дочку в свою фирму – на хорошее место «с перспективами», чтобы не занималась всякой ерундой вроде плетения фенечек и варки домашнего мыла. Теоретически на эти деньги можно было бы снять комнату. Однако Геля отлично представляла себе нескончаемый звуковой поток вполне логичных возражений: совершенно нецелесообразно большую часть заработка отдавать посторонним людям, отнимать у собственной семьи. И для чего? Чтобы жить в какой-то обшарпанной коммуналке неизвестно у каких хозяев?

От всех этих раздумий Геля немножко приуныла. Потом сказала себе, что нечего портить себе остатки каникул и предаваться меланхолии. День отличный, замечательный, солнечный, и впереди – ещё шесть таких же. Но заново настроиться на беззаботный лад не получалось. В голове мусорным вихрем вертелись мысли о работе, о начальстве и коллегах, о том, что надо будет писать занудный курсовой проект по экономике…

Геля досадливо пнула кулаком подушку и поняла, что придётся всё-таки подниматься и чем-то себя занять, отвлечься.

На кухне она автоматически схрумкала целую пачку привезённого с собой печенья и спохватилась, что надо бы сходить в магазин за продуктами, но вместо этого ещё долго бродила по дому, без цели и смысла, переставляла вещи. Что-то ещё беспокоило её, кроме обычных будничных проблем, и она не могла понять – что. Все мысли мелькали на каком-то фоне, но мелькали так быстро, что никак не удавалось сосредоточиться на нём.

Наконец она заставила себя выгрузить вещи из рюкзака и отправиться с ним за покупками. В рюкзак много всего поместится, и не придётся тащить в руках целую кучу переполненных пластиковых пакетов.

На краю дачного поселка, у малинника, по-прежнему простиралась на добрые два метра глубокая бурая лужа. Пришлось обходить её по самому краешку, по примятой траве. Зато тропинка в поле давно подсохла. И хорошо было по ней шагать с пустым рюкзаком за плечами, налегке. Вот так бы и голову освободить от ненужного груза.

В магазинчике за дорогой сонно жужжали мухи и разгадывала помятый кроссворд одутловатая продавщица. Кажется, она изумилась, увидев Гелю: вероятно, не ожидала, что сегодня к ней хоть кто-то заглянет. Геля достала список продуктов, продиктовала всё по порядку, заполнила рюкзак, так что он непомерно раздулся, расплатилась. За это время ни одна машина не проехала мимо.

А в поле вообще вернулось ощущение полного одиночества. С трудом можно было представить, что где-то поблизости есть другие люди. После того как продавщица закроет двери своего кирпичного амбара на замок и уедет на раздолбанном автобусе, вообще никого не останется. Геле это даже нравилось.

До тех пор, пока она не подошла к собственной калитке.

Нехорошее предчувствие кольнуло иголкой, но Геля не остановилась и прошагала по дорожке к двери. Открыла её. Вошла. Сбросила рюкзак на табуретку и… На этот раз поняла сразу: в доме творится что-то неладное.

Настороженная тревога, которая постепенно зрела в душе всё это время, теперь стала нарастать с каждой секундой. И Геля вдруг поняла почему: «Это всё воспоминание о том, как мы вызывали духов! Но тогда мне было совсем не страшно, почему же я боюсь теперь?»

А что если дух действительно явился… и остался? Ведь Наташа тогда прочитала заклинание, чтобы вызвать его, но никто не сказал волшебных слов, чтобы отправить потревоженное существо обратно.

«Что за нелепость!» – одёрнула себя Геля. Но невольно начала припоминать полузабытые события того вечера. Подробности стёрлись, остались только отрывки. Все шумно обсуждали, кого лучше пригласить, никак не могли прийти к согласию, и Наташа в итоге махнула рукой:

– Пусть явится, кто захочет!

– Погоди, надо же, наверное, уточнить, из какого примерно века? – предложил Макс. Он в затею не верил, но в дискуссии всё равно участвовал.

– Лучше из будущего! – добавила Лена.

– А разве можно вызывать духов не только из прошлого? – усомнился Илья и покачал головой: это вряд ли.

«Да почему же нет», – подумала Геля тогда. Ей казалось, что духи пребывают вне времени. Если они вообще где-то пребывают. Она кого-то хотела вызвать… Александра Македонского? Пушкина? Нет, кого-то ещё. Вспомнить бы…