Шрифт:
Вот это жизнь!
– Я люблю пи-рож-ки! – закричала Ира.
– Я люблю пи-рож-ки! – закричал я.
– Я люблю пи-рож-ки! – закричали мы.
А я подумал: «Я люблю…»
И Ира, наверное, тоже…
…После вкусного чая с необыкновенными пирожками, после смешных историй, рассказанных весёлой Ириной бабушкой, когда стемнело, я наконец-то вспомнил и позвонил домой. И долго объяснял маме, что я не попал под машину, и со мной всё в порядке, и где я, и что скоро приду, а уроки сделаю сегодня как миленький и не отложу на завтра.
Ира сказала мне:
– А пошли снова в сад.
И мы пошли в розовый сад.
Мы вдыхали аромат цветов и слушали, как шелестят листья. Как трава шуршит под ногами.
Мы сидели на качелях. Но не раскачивались, а просто сидели. Рядом.
Рядом.
А потом Ира посмотрела на меня.
Наши глаза встретились, и я поцеловал Иру. В уголок рта. И почувствовал носом её гладкую щёку.
– Вот, – сказала Ира…
Она сидела с закрытыми глазами.
А я мчался по улице и задевал прохожих рюкзаком, который не надел, а держал в руке.
Все спят
– Мама, – сиплю я. – Дай попить…
Мама взяла бюллетень.
У меня ангина. «Острое инфекционное заболевание – воспаление нёбных миндалин, слизистой оболочки зева». Так написано в словаре.
Это меня Баран заразил.
А я – бедную Иру.
Только у неё, слава Богу, температура поменьше. У меня – тридцать девять и пять… Я умираю…
У мамы большие испуганные глаза. Мне её жалко. Вот умру я, и кто у неё останется? Только папа… И телевизор…
– Гошенька, – говорит мама. – Ты полежи, а я пойду в аптеку.
– Иди, – шепчу я.
Или мне только кажется, что я шепчу…
Иногда я сплю или не сплю, или думаю, что сплю, и тогда Д'Артаньян внимательно глядит мне в лицо и сочувственно шевелит усами.
«Как он ими шевелит? – удивляюсь я. – Они же наклеенные?.. Я бы не смог так… шевелить наклеенными усами… А где же Атос, Портос, Арахис?.. А-а-а… Они спасают госпожу Монпансье… Молодцы… Они спасут её, конечно, спасут…»
– Вот это, финтифлюшки!.. – доносится до меня голос.
Очень знакомый голос. Только я никак не могу понять, чей же это голос. И, пока я вспоминаю, голос говорит, наверное, маме, кому же ещё:
– Я её сам собирал… У матери в деревне… Полезная ягода… На стакан воды три ложки варенья…
А тем временем Д'Артаньян укрывает меня своим грубым плащом, но мне почему-то совсем не жарко, а холодно, ах, как холодно!.. Видно, уже наступила зима и папа забыл законопатить окна.
A-а… Папа… Где ты был? Как долго я тебя не видел… Где ты был? Как долго я тебя не слышал…
– Спи, спи, – говорит папа. – Спи…
Зачем ты меня упрашиваешь, папа, я и без того сплю и сплю…
И Ира спит.
И все спят.
И даже Баран.
Мы выздоравливаем
Всё! Я выздоравливаю! Правда, ещё неделю у меня постельный режим. Но это даже здорово!
Можно валяться и целый день ничего не делать. Только читать и болтать с Ирой по телефону.
А уроки я потом нагоню! Что за проблемы?!
Звонок. Я хватаю телефонную трубку.
Мы уже целых три дня играем с Ирой в Даму и Кавалера.
– Привет, – говорит Дама. – Доброе утро! – Привет, – отвечает Кавалер. – Доброе утро!
– Какая у вас погода? – спрашивает Дама.
– У нас, – отвечает Кавалер, – отличная погода! Дует северо-западный ветер!
– А у нас, – говорит Дама, – дует юго-восточный! Представляете?! И льёт как из ведра!
– А у нас, – говорит Кавалер, – льёт, как из бочки!
– А что вы ели сегодня на завтрак? – спрашивает Дама.
– Мы? – переспрашивает Кавалер. – А вы угадайте!
– Вы ели… поросёнка, фаршированного гоголем-моголем? – отгадывает Дама. – И запивали ромом из тёплого молока?
– Правильно! – радуется Кавалер. – А вы? Что ели вы?
– На первое, – произносит Дама, – мы ели неизвестное блюдо из манной крупы! На второе – ватную булочку, а на третье… Вы не поверите!
– Что же?! – восклицает Кавалер. – Не томите меня!
– На третье… – продолжает Дама. – Вы готовы? Вам не станет дурно от зависти?