Шрифт:
Анюта сняла и повесила куртку. Надо поговорить с Юлькой. Потому что, как бы Анюта ни вскидывала голову и ни щурила презрительно глаза, с Юлькой хотелось помириться. А ради этого можно потерпеть и «Осенний бал» со всеми дурами из класса.
Анюта даже не подозревала, чем обернётся для неё этот вечер.
Глава триннадцатая
Бессонница в 8 «Б»
Юлька умылась, вытерла лицо салфеткой, которую откуда-то принёс Артём, вздохнула тяжело и вышла из туалета. Артём спокойно ждал её у окна, скрестив руки на груди.
– Ну, – улыбнулся он. – Успокоилась?
Юлька со вздохом кивнула. Было хорошо и немного неловко. Глаза, наверное, красные теперь… Зато Тёма – вот он, не бросил, не прошёл мимо, помог.
– Не обращай на неё внимания, – сказал он.
– Да нет, – вздохнула Юлька, – она просто ничего не поняла! И разговаривать не хочет.
– Да уж, – усмехнулся Артём, вспомнив сцену в раздевалке.
Они зашли в зал. Вечер уже начался, и Юлька заметила, что Артём слегка приподнял брови, увидев Алису на сцене. Юлька дёрнула плечом.
– Красавица, да?
– Кто?
– Есть варианты? Лапочка, конечно!
Артём чуть наклонился к ней и сказал:
– Ты – красавица, а она не в моём вкусе.
И солнце засияло для Юльки сквозь тяжёлые тёмные шторы.
Она села рядом с Варей Якуповой и Настей Пономарёвой, а Артём через два ряда – с Ивановым и Портнягиным. Краем глаза Юлька заметила, как в зал вошла Анюта с особенным выражением лица – она о чём-то напряжённо думала.
Эта дискотека была первой в Юлькиной жизни, когда она не сидела ни одного медленного танца. Сначала её пригласил, как ни странно, Володька Иванов:
– От имени и по поручению, – сказал он, подавая Юльке руку.
Юлька вскинула брови. Что бы это значило?
– Артёму позвонил отец, а я, как преданный вассал… в общем, Артемий волнуется, как бы кто не увёл его королеву, пока он что-то там объясняет предку. Придётся тебе потерпеть мое общество!
– С превеликим удовольствием, – присела в реверансе Юлька. Они смеялись с Володькой весь танец, и если бы Юлька была не так увлечена, то заметила бы, как следит за ними из-под рыжей чёлки пара внимательных, тревожных глаз.
Потом Юлька два раза танцевала с Листовским. Он крепко держал её, но в глаза не смотрел. Шутить и смеяться, как с Володькой, не получалось. Было даже как-то странно и неловко. Юлька чувствовала под пальцами кожу его шеи, она была тёплая и гладкая, сердце у Юльки ныло где-то в желудке, и казалось, что все на них смотрят.
А потом, когда начался следующий медленный танец, к Листовскому подлетела Алиса и уволокла его танцевать, хотя он сопротивлялся. Юлька в бешенстве смотрела им вслед, но тут к ней подсела Анюта:
– Юлька, – начала она и замялась. И они бы, конечно, поговорили и во всём разобрались, но к ним неожиданно подошёл Митя Вершинин и галантно пригласил Юльку на танец. Юлька жалобно посмотрела на Анюту, та пожала плечами: иди, мол, чего там. Проходя мимо Володьки Иванова, Юлька попросила его:
– Пригласи Анюту. Плиз!
Юлька и Митя танцевали и разговаривали. Они редко теперь общались, и поговорить было о чём. Юлька спросила про отца, передала ему привет, Митька сказал, что на каникулах они с Жорой, может быть, поедут в Москву.
– Хочешь с нами?
– Хочу.
Листовский и Лапочка танцевали рядом, и оба не сводили с Юльки и Мити гневных ревнивых глаз.
А потом, минут через пять после танца, к Юльке подбежала Алиса, бухнулась рядом на стул и прощебетала насмешливо:
– Представляешь, с ума сойти! Листовский мне в любви признался! Только его мне и не хватало! Смотри, смс-ку прислал.
И она поднесла к Юлькиным глазам свой сотовый.
«Алиса, ты самая прекрасная, ты, как звезда в небе, и я знаю, что я тебя недостоин, но всё-таки хочу тебе признаться, что люблю тебя. АЛ.». Смс была отправлена с телефона Листовского.
Иногда так случается, что в одну секунду мир, такой, казалось бы, прочный, прекрасный, полный тайн и удивлений, вдруг рушится, исчезает, оставляя за собой только тяжесть потери, горький привкус во рту, боль, жгучую, острую боль, такую острую, что кажется, будто ледяная игла вошла в сердце и застряла там, и плачь не плачь – не поможет.
Юлька плакала. Потому что не плакать – ещё хуже. Потому что тогда остаётся просто умереть. Она сидела на крыше, закутавшись в одеяло, ей было очень холодно, моросил дождик, смывая первый сухой снежок с обочин, но он не мог убрать копоть с Юлькиного сердца. Предательство. Предательство. Она думала, что уже всё знает про это, но как мелко показалось теперь Юльке то, что Анюта не написала её имени в том дурацком тесте! Мелко по сравнению с… Юлька сжимала зубы и стонала. Громко плакать нельзя – у соседей окно тоже выходит на крышу.