Шрифт:
Лейтмотивом поэзии Мартынова 1955–1959 годов стали движение и изменение.
Сезонные изменения природы:
Как сильноИзменилась иваЗа эти семь весенних дней!Так все меняется, что живо.…За дни весеннего разлива,Неощутимого для пней!«Ива» (написано в 1949 году, опубликовано в 1957 [121] )Стихотворение превращено в развернутую аллегорию «оттепели».
121
Мартынов Л. Указ. соч. С. 234
Настойчиво повторяется аллегория борьбы оттепели с поверженной, но не убитой стужей:
Почти тепло,Но только все жеВзгляни:В тени,Когда идешь,Поверженная стужаЛежаЕще в руке сжимает нож.…Как полумертвыми врагами,В такие дни, среди весны,Мы полумертвыми снегамиОкружены.«Клинок» (написано в 1950, опубликовано в 1958 [122] )122
Мартынов Л. Указ. изд. С. 252.
Возвращение холодов как угроза, тревога, акция врага:
… Подымаются сизые тучи,Возвращеньем зимы угрожая«Май» (написано в 1930,опубликовано в 1957) [123] Бывают такие весенние вьюги,Когда леденеют трамвайные дуги……Бывают такие тревожные вьюги!«Вьюги» (написано в 1955, опубликовано в 1957) [124]123
Там же. С. 56.
124
Там же. С. 325.
Так возрождалась подцензурная политическая, или гражданская, лирика. Первый же после рубежного в политическом смысле 1956 года сборник (Лирика. М., 1958), в который включены были все цитируемые нами стихотворения, стал компендиумом не только новых тем и мотивов, но и аллегорий – аллегорическим путеводителем по современности.
Продолжим расщепление лейтмотива на мотивы.
Движение времени – ночь, день, годы, века, – причем ощущаемое внезапно, эмпирически, с участием непременного этического измерения:
Но уйма дел у человека,И календарь он покупает,И вдруг он видит:НаступаетВторая половина века.Наступит…Как она поступит?…Она наступитНа глоткуРазнойМразиГрязной.«31 декабря 1950» (написано в 1950, опубликовано в 1958 [125] )В составе лейтмотива – повторяющийся мотив идущего, шагающего дня как почти физически ощутимого движения времени:
125
Там же. С. 266–267.
День выступает как синоним ценности текущей (а не будущей – вопреки официозу) жизни, ее мгновений. Мартынов дидактически, сухими прописями утверждает свободу заурядных человеческих действий – как новацию:
На Садовой в переулках где-тоЧеловек поет.…Он моторов гул перекрываетИ не устает,И никто его не обрывает —Пусть себе поет.…Это ведь не громкоговоритель, —Выключить нельзя!«В белый шелк по-летнему одета…», 1955 [127]126
Там же. С. 310.
127
Мартынов Л. Указ. изд. С. 351.
Движение времени, произвольно меняющее свой темп:
Казалось – шли часыНи тише, ни быстрей,А так же, как всегда,На старой башне Спасской.НоВремяМчалось так,Как будто целый векПрошел за этот день…«Я помню…» (написано в 1953, опубликовано в 1956 [128] )Специфическую новизну несла в себе строка «Над старой башней Спасской», как бы отключающая стихотворение от второго, советского (по замыслу – вечно символизирующего новизну) значения.
128
Там же. С. 298–299.
Движение поколений:
КакиеХорошиеВыросли дети!..«Дети» (1957) [129](рост этот протекает как бы на глазах читателя):
В чем убедишь ты стареющих,Завтрашний день забывающих…«В чем убедишь ты стареющих…» (написано в 1948, опубликовано в 1955) [130]129
38 Там же. С. 401.
130
Там же. С. 214.