– Это вы отец девочки?

Я обернулся. На секунду показалось, что в глазах темнеет, и пол под ногами ощутимо дрогнул. Наваждение? Марево какое-то? Я даже головой тряхнул.

Но это было не наваждение. Передо мной стоял майор Мазур.

– Вы девочку искали?

Нет, не майор пока, старший лейтенант милиции. Молодой, ещё не успевший набраться ментовской наглости и бесцеремонности.

Я не успел ответить, за меня это сделала дежурная:

– Он, он.

Теперь я и её узнал – жена Мазура. Или будущая жена, пацанёнок их точно ещё не родился. Вот, оказывается, где они познакомились. Мазур прервал мои размышления:

– Документы предъявите.

Я машинально вытащил из кармана брюк паспорт. Опомнился – что же я делаю? Документ-то у меня липовый, а передо мной – Мазур. Тот самый Мазур! Не паспорт ему давать надо, а сматываться. Ноги в руки и айда из этого настоящего…

Нет, нельзя, Ксюша здесь! А просто убежать вряд ли получится. Вон какой «догоняльщик» стоит. Здоровой, спортивный, молодой.

Собственно, думать-то и поздно было. Потому как документ перекочевал в руки старлея.

– Семашко, значит, Андрей Валентинович?

Сейчас полистает, наткнётся на дату прописки в Малом Утёсе… А это не тётка из гостиницы, тут сказки о паспортистке не прокатят.

– Да. – Я опять вспомнил о туфельке, зажатой руке. Ткнул её Мазуру под нос: – Где Ксюша?

Он недовольно покривился, отстраняясь. Но паспорт закрыл.

– С дочкой вашей всё в порядке, её мама забрала. Что же вы, Андрей Валентинович, с бывшей супругой не договоритесь по-хорошему? Ребёнка друг у друга увозите?

Он ещё что-то спросил, но я уже не слушал. Начало фразы меня будто громом поразило. Да каким макаром Светлана могла сегодня на вокзале оказаться? Сегодня ведь май… Нет, нет, чушь, ерунда, нестыковка какая-то! В мае мы Ксюшу не теряли…

– Так что езжайте-ка, Андрей Валентинович, домой. И побрейтесь хотя бы для приличия, чтобы ребёнка не пугать в следующий раз. А то она крик на весь вокзал подняла.

Он протянул мне паспорт. Я взял… И вдруг шальная мысль блеснула в голове.

– Как она выглядела?

– Кто? – не понял старлей.

– Женщина эта, которая Ксюшу забрала.

– Обычно выглядела. Среднего роста, худощавая, тёмноволосая…

– Это не она! Не мама Ксюши.

В первый миг я даже облегчение испытал, поняв, что вовсе не Светлана дочь забрала. Потом сообразил – радоваться нечему.

– Что вы хотите сказать? – нахмурился Мазур.

– Вы отдали ребёнка чужой женщине. С чего вы решили, что это мама девочки? На слово поверили? А Ксюша подтвердила? Она назвала её мамой?!

– Да ваш ребёнок вообще невменяемый! От неё ничего добиться невозможно! – вступилась за старлея подруга.

А Мазур сразу не ответил. Во взгляде его появилась знакомая мне – по будущему – холодная безжалостность. И я запоздало пожалел, что полез со своими обвинениями.

– Раз так, тогда пройдёмте, – наконец вымолвил он.

– Куда?

– В линейное отделение. Заявление напишите, будем разбираться. Вы же обвиняете сотрудников милиции в пособничестве похищению ребёнка?

– Ничего не обвиняю… – я пошёл на попятную. – Та женщина, что вы описали, не мама Ксюши. Может, знакомая или родственница. Вы документы её смотрели?

– Разумеется смотрели. Ловцева Ирина Юрьевна, проживающая в посёлке Ясиновский. Продолжаете утверждать, что это не ваша бывшая супруга?

– Ой, а Ясиновская электричка через три минуты отправляется. Наверное, они на ней и поедут, – встряла в разговор дежурная.

Мазур, недовольно хмурясь, повернулся к подруге. Хотел окоротить, чтобы не вмешивалась, пока не просят? Но я его опередил:

– С какого пути?!

– Со второго…

Может, они что-то ещё говорили, может, Мазур кричал мне вслед – я не слышал. Я бежал. Нет, бежал – не то слово! Я летел! Скольких толкнул, скольких сбил с ног – не знаю. Пусть простят, причина у меня уважительная. Вылетел на перрон и прямиком, через рельсы. Повезло, что на первом пути пусто было. Пробежать подземным переходом я бы не успел.

…Двери электрички начали захлопываться у меня перед носом. Я прыгнул с разбегу, получил хорошенько дверьми по рёбрам и ступенькой – под колено. Больно! Особенно под колено. Двери зажали меня. Затем, помедлив, разошлись, впустили. И снова захлопнулись за спиной.

Электричка тронулась. Минут пять я постоял в тамбуре – отдышаться следовало после бешеного бега с препятствиями. И чтобы боль в ноге чуть-чуть унялась. А затем двинулся по вагонам. Искать.

Они ехали в третьем. Я увидел их сразу, из тамбура, сквозь стеклянную дверь. Ксюша спала на лавочке, скрутившись клубочком, положив голову на колени женщины, назвавшейся её мамой…