Теперь придётся объясняться с Лампасовым, он решит, что это я его выдал завучу, – думал Иван Иванович, – и принесла её нелёгкая.

Голова продолжала болеть. Иван Иванович открыл дверь в кабинет первого класса «А».

По кабинету с криками носились дети. С такими маленькими заместитель директора ещё не сталкивался. Казалось, школьники обезумели от свободы. Один школьник скакал на столе учителя. Некоторые дети дрались, а в углу заливался слезами какой-то мальчик. Классная доска была вся исчиркана мелом. Рассыпанный, раздавленный мел был всюду: на полу, партах, одежде и физиономиях первоклассников.

Иван Иванович сделал несколько попыток успокоить детей, но его никто не услышал. Неожиданно для самого себя заместитель директора заорал командирским голосом, который так безуспешно пытался выработать, когда служил в армии:

– Встать! Смир-рно! – Это не помогло, зато плачущих детей стало больше.

Всклокоченный Иван Иванович в отчаянии выскочил в коридор, чтобы найти Галину Георгиевну и отказаться от этой пытки. В коридоре от него шарахнулись в испуге две старшеклассницы. Это были взрослые на вид девушки, хорошенькие и умело подкрашенные, но разозлённый Иван Иванович не обратил на это никакого внимания.

– Кто такие? Почему не на уроке? – его голос в эту минуту мягкостью не отличался. – Прогуливаем?!

– Только физкультуру.… То есть, мы освобождены, – отчаянно натирая подбородок, сказала тоненькая девушка в джинсах. Её пышная причёска отсвечивала зрелым баклажаном.

Золотистые волосы другой девушки волной рассыпались по спине. В коротком розовом платьице она напоминала длинноногую куклу, из тех, с какими любят возиться дети.

– Не надо на нас кричать. Мы даже не знаем, кто вы такой?! – Блондинка оказалась смелее подруги.

Мысль пришла к Ивану Ивановичу, как озарение, – вот они-то и помогут!

– Извините! – сказал он спокойнее, – я новый заместитель директора. Для вас есть работа. Надо посидеть с детьми, а от физкультуры я вас на сегодня освобождаю!

– Мы согласны! – обрадовалась первая.

– Извинения принимаются, – с достоинством сообщила вторая, – а Вы действительно имеете право снять нас с урока?

– Имею!

Порядок в классе был восстановлен. Девушки проверяли каракули первоклассников у доски и ставили им оценки в тетради (только «четыре» и «пять», чтобы не плакали.), а Иван Иванович ходил по кабинету и следил за порядком. Это было занятием не из легких.

– Не надо разбирать стержень! – сказал Иван Иванович аккуратно одетой девочке, которая развинтила гелиевую авторучку. – Я же сказал, не надо... Ты будешь, как Хрюша! Не надо туда дуть… Я кому сказал! Ты же испачкаешься!!! Ну вот….

Крошечное создание рыдало, размазывая синий гель по щекам и белоснежному фартучку.

Одна из старшеклассниц увела её умываться, а Иван Иванович с удивлением и ужасом осознал, что мальчик, сидящий у окна, ест ластик. И не просто жует, а проглатывает кусочки резины.

– Прекрати немедленно! – испуганно закричал Иван Иванович. – Отдай ластик!

– Кушать хочу… – сказал тот, горестно качая головой.

Для мальчишки нашли яблоко. А Иван Иванович в это время уже отнимал карандаш у девчонки, которая попыталась воткнуть его соседу в глаз. Сосед, противный рыжий мальчишка с пятном от зелёнки на голове, отбивался пищащим мобильным телефоном.

Прозвенел долгожданный звонок. Иван Иванович был безумно рад призванной ему на смену учительнице начальной школы:

– И как вы тут работаете!? – Он повернулся к старшеклассницам. – Огромное спасибо, один я бы не справился, честное слово! Из какого класса, девочки? Как вас зовут?

– Мы из девятого «в», – кокетливо улыбаясь, сказала длинноногая школьница в розовом платьице, – меня зовут Вероника, а это Лена. Заходите, если будет надо помочь!

– Особенно вместо физкультуры или химии…. Мы будем рады! – улыбнулась Лена.

Подружки умчались по коридору, гремя высокими каблуками.

Девятый! – соображал Иван Иванович, – значит им лет по четырнадцать – пятнадцать. А выглядят на все семнадцать, вот это акселерация!

Хотелось пить. Он вспомнил, что в школе должна быть столовая. Может купить чего-нибудь? В детстве Иван Иванович часто покупал в буфете булки с маком или крошечные треугольные пакеты с молоком по восемь копеек.

Двери обеденного зала были открыты. За стойкой для раздачи еды, не спеша, двигались фигуры в халатах, бывших когда-то белыми. Иван Иванович поздоровался. Одна из тёток буркнула в ответ что-то не слишком любезное, вторая одарила нового заместителя директора оценивающим взглядом.