Редко-редко, когда Ба красилась, ну, там, когда гости важные приходили или надо было съездить в Кировабад, навестить родственников и своим цветущим видом насолить жене двоюродного брата тете Зине, так вот, когда Ба красилась, мы вертелись окрест в надежде высмотреть, куда потом она прячет косметичку. Но тщетно. Ба всегда улучала момент и перепрятывала ее с концами. Она вообще была чемпионкой мира по перепрятыванию косметики, что уж там говорить.

Даже питательными кремами Ба пользовалась раз в сто лет. Ладно, не раз в сто лет, но редко. Если только напарится в ванной до изнеможения. Тогда намазюкается «Балетом» с ног до головы, затянет кудрявые от влаги волосы в смешной хвостик и давай чаи гонять. В хорошем расположении духа она могла выпить целый чайник чая. Если же у Ба случалось плохое расположение духа – ну, мы, там, набедокурили, или дядя Миша чего-то учинил, или кто на нее косо посмотрел и ушел с места происшествия живым, – то тогда чаепитие растягивалось до глубокой ночи. Ба наливала одну чашку кипятка за другой и, гневно перекатывая во рту кусочек сахара, жаловалась, например, маме, или в распахнутое кухонное окно – соседке Вале, которая выгуливала у себя во дворе маленького внука Петроса.

Сегодняшний день, как вы понимаете, исключением не стал.

– Валя, это не жизнь, а сплошная мука, – трубила Ба в тщательно занавешенное марлей (мухи!) кухонное окно. – С утра до позднего вечера я как белка в колесе. То приготовь, то уберись (громкий глоток), то посуду вымой, то пол протри. То за этими (два звонких подзатыльника, «Бааааа, ну что ты опять дерешься!») охламонками проследи. А если (громкий глоток) к ним еще третья охламонка присоединяется, то это же вообще прям ложись и помирай!

– Не говори, Роза! – волновалась с той стороны забора тетя Валя. Чтобы увидеть в надежно зашторенном кухонном окне силуэт Ба, мелкогабаритной тете Вале приходилось вставать на цыпочки. Вот так, стоя на цыпочках и тряся перед носом осоловелого Петросика звонкой погремушкой, тетя Валя и поддерживала беседу.

– А Миша? – продолжала Ба. – Рожала сына для чего?

– Для чего? – эхом отозвались мы с Манькой.

– Еще один вопрос, и получите по новой, ясно? – грозно вылупилась на нас Ба.

– Ясно, – проблеяли мы.

– Что за бестолковые дети! – обернулась к тете Вале Ба. – Попросила перебрать немного гречки. Два часа перебирают, два часа! Я бы за пять минут справилась!

Мы с Маней горестно вздохнули. Что верно то верно, помощники из нас совсем никудышные. Вон, даже гречку по третьему кругу перебираем. Ну то есть как по третьему – сначала Ба высыпала гречку в пластмассовый маленький поднос, показала, как ее перебирать, а сама пошла гладить. Мы рьяно взялись за дело, но быстро сникли – ковыряние в гречке оказалось не таким увлекательным занятием.

– И так сойдет, – махнула рукой Манюня. – Давай лучше пойдем выкопаем яблоко и посмотрим, пустило оно росток или нет.

Мы пересыпали гречку из подноса в миску и выскользнули из дома.

Позавчера Ба купила на рынке очень вкусные яблочки. Они были насквозь розовенькие, гладкие, блестящие, сочные, с ярко-красными косточками. Надкусил такое яблочко – а оно вплоть до самой до сердцевины в розовых разводах. Манька стащила одно такое чудо-яблочко и воровато закопала его в саду.

– Вырастет из него целое деревце, и будет у нас много своих красивых яблочек, – поделилась она на следующий день своим секретом.

И теперь по двадцать раз на дню мы выкапывали яблоко и разочарованно закапывали обратно. Хоть мы и поливали его без устали, прорастать оно никак не желало.

– Пропадет ведь, – вздыхала Манька.

– Пропадет, – вторила ей я.

Вот и сегодня, выкопав яблоко и рассмотрев его со всех сторон, мы пришли к горестному выводу – вырастать в яблоню оно никак не желает, ну хоть тресни!

Мы уже собирались закопать его обратно в землю, но тут налетела Ба, схватила нас за шиворот и потащила в дом.

– Это как называется? – сунула она нам под нос миску с гречкой. – Я кого попросила перебрать гречку? Разве так перебирают?

– Баааа, нам было лень, – заныла Манька.

– Мне тоже много чего лень! Стирать и гладить, например, лень! Но я-то все делаю! Ну-ка принимайтесь за дело! И складывайте весь мусор вот на это блюдечко, чтобы я видела результат ваших трудов!

Ба поставила перед нами поднос с гречкой и еще раз показала, как ее нужно перебирать.

– Я сейчас пойду мыться, и чтоб к моему приходу все было готово, ясно? И попробуйте только не справиться! – дыхнула она на нас огнем.

Дождавшись, пока в ванной зашумит вода, мы выползли из-за стола. Нужно было закопать яблоко.

– Одна нога тут, другая – там, – скомандовала Манюня.

«Одна нога тут, другая – там», – не получилось. Сначала мы закопали яблоко, потом полили его, потом решили подыскать ему место получше, а то мало ли, может, там, где мы его посадили, земля нехорошая, поэтому оно и не прорастает. И Манька, как заправский Моисей, сначала долго водила меня по саду, потом выкапывала яблоко и закапывала на новом месте – между грядками кинзы и укропа, а потом еще долго поливала его из шланга, чтобы оно не погибло от засухи. И так увлеклась поливанием, что даже порушила часть грядок тугой струей воды.