Об отце - Льве Николаевиче Толстом
Илья Львович ТОЛСТОЙ
Мои воспоминания
МОИ ВОСПОМИНАНИЯ
ГЛАВА I
Предания
Ясная Поляна! Кто дал тебе твое красивое имя? Кто первый облюбовал этот дивный уголок и кто первый любовно освятил его своим трудом? И когда это было?
Да, ты действительно ясная -- лучезарная. Окаймленная с востока, севера и заката дремучими лесами Козловой засеки, ты целыми днями смотришься на солнце и упиваешься им.
Вот оно всходит на самом краю засеки, летом немножко левее, зимой ближе к опушке, и целый день, до вечера, бродит оно над своей излюбленной Поляной, пока не дойдет опять до другого угла засеки и не закатится.
Пусть бывали дни, когда солнца не было видно, пусть бывали туманы, грозы и бури, но в моем представлении ты останешься навсегда ясной, солнечной и даже сказочной.
И пусть этот луч солнца, который я вижу на Ясной Поляне, любовно позолотит эту книгу моих воспоминаний.
Когда-то Ясная Поляна была одним из сторожевых пунктов, охранявших Тулу от нашествия татар. Когда надвигались их конные полчища, лес "засекали", то есть рубили и клали макушками навстречу врагу. Это образовывало непроходимую чащу, через которую никакая конница пробраться не могла. На перемычках, где леса не было, выкапывали огромные рвы и насыпали валы.
27
Остатки такого вала еще до сих пор видны между Ясной Поляной и Тулой.
Прошли века. Татарские набеги давно уже забыты. Засека переходит во владение казны, а на Ясной Поляне вырастает деревня и усадьба князей Волконских1. При замужестве княжны Марии Николаевны Волконской Ясная Поляна переходит в род графов Толстых, и 28 августа 1828 года в Ясной Поляне рождается младший сын семьи Толстых, -- Левочка -- впоследствии один из величайших писателей -- Лев Николаевич Толстой.
Прежде чем говорить о своих личных воспоминаниях, приведу несколько семейных преданий, собранных мною частью со слов отца, частью из других источников.
В двадцати верстах от Ясной Поляны, в селе Соло-совке, жил милейший человек, недавно умерший, Александр Павлович Офросимов. Об этом типичном "форменном русском барине" я мог бы написать целую книгу. Изредка он "по соседству" наезжал навестить Льва Николаевича, которого он глубоко уважал, но больше всего я с ним сблизился уже в зрелом возрасте, постоянно встречаясь с ним в Туле. Его, как любителя цыган, описал отец в "Живом трупе", и ему принадлежит название "Похоронная", которое он дал одной из известных разухабистых цыганских песен2. Как-то я из Тулы ехал в Ясную. Офросимов останавливает меня на лестнице гостиницы.
– - Илюша, к отцу едешь?
– - Да.
– - Поезжай, поезжай. Да скажи ему: Лев Николаевич форменный поэт, Офросимов сказал, понимаешь, -- форменный поэт.
– - Хорошо, дядя Саша, скажу.
Вот этого дядю Сашу, как его звали все мои братья, я как-то спросил, как познакомился мой отец с Берсами.
– - Это дружба старинная. Не с Берсами он сначала познакомился, и познакомился не твой отец, а твой дедушка, покойный Николай Ильич, с дедушкой твоей матушки, с покойным Александром Михайловичем Исленьевым. А как это было -- я тебе расскажу.
Дядя Саша говорил с некоторой нарочитой хрипотой в голосе, как любили говорить многие старинные бары.
– - Мой покойный батюшка, Павел Александрович Офросимов, подарил твоему дедушке, Николаю Ильичу
28
Толстому, черно-пегого выжлеца*. Николай Ильич поехал в засеку на выводок волков. Помкнули** по-матерому. Он, конечно, дал прямика верст на двадцать. Выжлец за ним и увязался и отбился от дому, а на другой день выжлец этот прибился к усадьбе Александра Михайловича Исленьева в Красном, под Сергиевским. Вон куда махнул! Александр Михайлович видит -- собака офросимовская, и послал выжлеца с письмом в Солосовку к моему покойному отцу. Батюшка, Павел Александрович, посмотрел и пишет Александру Михайловичу: этот выжлец не мой, а подарил я его графу Николаю Ильичу. Вот с тех пор граф Николай Ильич и познакомился с Исленьевым. Через этого черно-пегого выжлеца -- офросимовского.
Моего прадеда Исленьева, о котором рассказывал Офросимов, я помню. Он жил больше восьмидесяти лет, и я еще помню, как он стариком, в ермолке, ездил с папа верхом с борзыми.
О нем рассказывали, что это был необычайный карточный игрок. Он проигрывал и выигрывал целые состояния и страсть к картам сохранил до конца своей жизни.
Все его дети были незаконно прижиты им от княгини Козловской и поэтому носили вымышленную фамилию Иславиных.
Есть предание, что как-то, играя в карты с Исленьевым, князь Козловский предложил ему поставить на карту узаконение всех его детей:
– - Побей карту -- и все твои дети будут законными князьями Козловскими.
Александр Михайлович побил эту карту, но от узаконения своих детей благородно отказался.
О родителях отца осталось очень мало преданий. О Николае Ильиче я знаю только, что он был когда-то офицером, в 1813 или 1814 году был взят в плен французами и в Париже разговаривал лично с Наполеоном3. Он умер скоропостижно, когда моему отцу было девять лет.
О бабушке, Марии Николаевне, рожденной княжне Волконской, известно еще меньше. Она умерла, когда