Через два часа езды от седла мы достигли морен в узкой части долины и еще через полчаса были на стану против устья Харсалы.

Вечером с прибрежного болота показались было комары, но скоро надвинулось ненастье, и они пропали; на главной гряде белков легли тяжелые облака, а потом и у нас пошел дождь.

30 июня. Вопреки уверениям проводника-монгола, наш стан оказался слишком удаленным для посещения ледников Цаган-гола; поэтому я решил передвинуться поближе, и в середине дня мы перешли всем караваном по левому берегу знакомой дорогой верст восемь выше и остановились недалеко от упомянутых выше могильников при впадении чистой речки, выходящей из тесного ущелья северного хребта. Названия этой речки я не узнал и буду называть ее Проходной, так как потом мы нашли здесь дорогу и перевал через хребет в верхнюю долину Джир-таланты.

После полудня я съездил на правую сторону реки, чтобы собрать флору в колке листвениц. Небольшие группы листвениц начинаются почти у берега реки, но не высоко поднимаются по довольно крутому склону, скоро достигая верхней предельной линии, где деревья принимают уродливую форму. Эта узкая полоса леса протянулась вдоль Цаган-гола каких-нибудь шесть-семь верст; снизу его отсекает сухость пустынной каменистой почвы, а сверху неблагоприятные условия температуры. Выше леса тянутся крутые осыпи, а над ними обрывистые скалы вплоть до вершины горы, которая представляет довольно ровное плато с уклоном к западу. В области леса травяной покров резко изменяется; здесь вы видите сочный луг из высоких, частью лесных трав: Polemonium coeruleum, Atrsgene alpina, AsLragalus frigidus, Hedysarum obscurum, Libanotis condensata, Saxifraga hieracifolia, S. sibirica, S. hirculus, Myosotis sylvatica var. alpestris, Swertia obtusa, Pedicularis tristis, Pyrola rotundifolia, Aster flaccidus и др. Между деревьями растут группы тальников и такие кустарники, как Rosa pimpinellifolia, Spiraea alpina, Lonicera hispida. Лиственицы привели с собой совершенно особую растительность, которая резко отличается от редкого сухого покрова морен и степных площадей долины. Покров сухих площадей долины состоит из: Pulsatilla albana, Sil`ene viscosa, S. repens, Gypsophila desertorum, Potentilla multifida, P. sibirica, P. sericea, Chamaerodos erecta, Trifolium eximium, Statice speciosa, Androsace maxima Eritrkhium obovatum, Galium verum, Linaria odora, Veronica spicata, Panzeria lanata, Ziziphora clinopodioides, Thimus serpillum, Dracocephalum, origanoides, Taraxacum bicolor, Crepis chrysantha, Matricaria ambigua, Triticum cristatum, Hordeum pratense, Stipa orientalis, Ephedra vulgaris.

Солодовников, посетивший ущелье р. Проходной, принес оттуда опять частью лесные, частью альпийские формы; между прочими: Ranimculus frigidus, Delphinium elatum, Gerastium lithospermifolium, Camarum Salessovii, Papaver alpinum, Ribes nigrum, R. graveolens, Primula nivalis, Polygonum polymorphem, P. bistorta, Erigeron uniflorus, Juniperus sabina и др.

Под вечер мы сделали попытку порыбачить и при впадении светлой Проходной в белый Цаган-гол добыли несколько мелких харюзов.

Открытие ледника Потанина и девяти других. 1 июля нас встретило безоблачное утро, и такая погода продержалась до вечера. Эту погоду я использовал великолепно, сделав экскурсию к большим ледникам Цаган-гола. Левым берегом реки мы подвинулись верст восемь, пересекая многочисленные старые морены. Тропа, ясная на степных площадках, в моренах терялась среди камней; но здесь помогали кучи камней, сложенные рукой человека, чтобы указать дорогу. Говорят, это старая дорога урянхайцев, которые раньше кочевали в этой долине. Меня удивляло отсутствие кочевников в долине Цаган-гола с ее хорошими кормами, особенно в верхней части. Сопровождавший меня проводник Хабаров сообщил мне следующее.

Раньше Цаган-голом владели урянхайцы, но несколько лет тому назад киргизы-киреи, при содействии русского купца, дали кобдоскому амбаню крупную взятку, после чего урянхайцы были выселены из Цаган-гола, и долина была отдана киргизам. Жалобщики от урянхайцев явились в г. Кобдо, но были посажены в тюрьму. Вся эта история дошла до центрального правительства в Пекине; амбань был смещен и, кажется, посажен в тюрьму, а Цаган-гол возвращен урянхайцам. Впоследствии этот рассказ мне подтвердил один китайский чиновник, занимавший видное место в кобдоском ямыне.

Выехав из стана в 8 часов, мы, миновав седло в Харсалу, в 9 часов были против правого притока, текущего из небольшого ледника, а немного дальше увидели второй приток с озером на верхнем уступе; он тоже питается ледником, лежащим глубоко в ущелье. Я назвал эту речку Озерной. Против нее на северной стороне склон хребта поднимается до широкого седла, за которым идет обширная высокая котловина, отделенная от верхней долины Цаган-гола скалистой гривой из рассыпающихся зеленых и красных сланцев. В котловине начинается прозрачный ключ, который течет в глубокой промоине по склону, а ближе к Цаган-голу временно выходит на зеленую площадку, чтобы перед впадением опять исчезнуть в красных скалах. Буду называть его Холодным ключом. Несколько ниже из этой же котловины течет второй ключ поменьше, тоже орошающий плоские луговинки.

Пологим каменистым склоном в 10 часов мы поднялись в котловину и достигли юго-восточной оконечности скалистой гривы. Мой план был -- подняться на хребет гривы и оттуда вблизи осмотреть ледники и сделать инструментальную съемку. Дальнейший подъем на лошадях оказался невозможным вследствие крутизны скал; поэтому мы спешились, взяв с собою инструменты, а лошадей я послал к противоположному, северо-западному, концу гривы, куда можно было проехать котловиной.

Карабкаясь по скалам, мы выбрались на гребень гривы, состоящий тоже из громадных рассыпающихся камней угловатой формы. На самом гребне я сделал интересные находки, а именно: на сплошной россыпи из темных и красных сланцев лежат несколько отдельных гранитных валунов; единственное вероятное объяснение, которое можно дать этим находкам, -- это допущение, что они моренного происхождения. Следовательно, ледник Цаган-гола прежде был, по крайней мере, в уровень с верхним гребнем скалистой гривы, а сейчас гребень возвышается над долиной реки не меньше 500 м. Такова была мощность этого ледника.

Скалистая грива протянулась на северо-запад версты на четыре; она круто падает к северо-востоку в котловину и стеной обрывается на юго-запад, в долину Цаган-гола. Подвигаясь по гриве вперед, мы имели прямо перед собой целый ряд ледников с вершинами главного хребта, но самый большой ледник еще был закрыт от нас подъемом гривы у северо-западного конца ее. Когда, наконец, около 1 часа дня мы дошли до конца гривы, перед нами открылся во всю длину и главный ледник. У этого конца гривы расширяются ровные площадки, на которых я нашел удобный базис и принялся за съемку теодолитом. Высота базиса 3 225 м. Погода благоприятствовала; облаков почти не было; только упорный северо-западный ветер несколько мешал делу. Впрочем, к 3 часам дня я покончил съемку, взяв все главные растояния и возвышения, и сделал фотографии. Описание начну с главного Первого ледника (рис. у стр. 272).