Казалось, он хотел меня задеть, но в его глазах тоже была боль.

– Глеб, не надо так. Зачем всё это?

Он глухо произнёс:

– Я не знаю, зачем. И не понимаю, как всё так получилось. Что теперь делать?

– Прежде всего, вспомнить, что я тебе не враг. И хочу того же, что и ты – узнать правду.

– Думаешь, я не способен это выяснить? Почему не можешь просто мне довериться? Я забуду обо всём, если пообещаешь ничего больше не предпринимать и ни с кем не встречаться.

Что же это за любовь, если она требует перестать быть собой? Догадываясь, что последует за моими словами, я всё же сказала:

– Прости, я буду делать то, что считаю нужным. В том числе и встречаться с кем-то. Ты должен это принять, как и мои взгляды на месть.

Глеб невесело усмехнулся:

– Ну вот, ты всё сама и решила.

Поднялся и, не глядя на меня, ушёл. У меня не осталось сил даже на слёзы. Лишь ночью я дала себе волю переживать и плакать, сколько захочется. А утром взяла себя в руки, постаралась принять то, что произошло, и жить дальше.

В конце следующей недели я позвонила Алле – дочери Дмитрия и попросила о встрече. Девушка уже вернулась из-за границы, мне показалось, она не поняла из моих объяснений, кто я и чего от неё хочу. Но произнесённое мной имя Глеба произвело магическое действие, и она пригласила меня к себе.

Алла оказалась невысокой миловидной блондинкой. Провела меня в гостиную, подождала, пока я устроюсь в кресле, и подтвердила мои догадки:

– Простите, я правильно поняла, вы от Глеба Николаевича? Слушаю вас.

– Не совсем от него. Я живу с ним, но пришла сама, от себя.

Она удивилась:

– Да? А что вам нужно?

– Не знаю, в курсе ли вы, но после гибели вашего отца вокруг Глеба тоже происходят подозрительные события. И он, и я считаем, что всё это взаимосвязано. Кстати, я была тем свидетелем, который опознал убийцу Дмитрия Павловича. Только заказчика пока так и не нашли. Полиция занимается этим не очень успешно, и нам приходится самим выяснять разные вещи, чтобы ускорить процесс. Вы мне очень поможете, если согласитесь ответить на некоторые вопросы.

Девушка нахмурилась.

– Вопросы будут касаться моей семьи?

– Да. Я понимаю, это нелегко, но думаю, вы заинтересованы в том, чтобы нашли заказчика убийства.

– Конечно! Но, простите, я больше доверяю полиции. А говорить с незнакомым человеком на личные темы не готова.

– Алла, может, хотя бы попробуем? Естественно, если вы не захотите отвечать – это ваше право.

– Не знаю… А что вы хотите услышать?

– Ну, например, замечали ли вы в последнее время в поведении Дмитрия Павловича странности?

– Я жила отдельно от отца и встречалась с ним не так уж часто. Учёба в институте, друзья, личная жизнь – ну, вы понимаете. А когда приезжала, ничего особенного не замечала.

– Секретарша говорила, что перед смертью его что-то сильно беспокоило. Не знаете, что это могло быть?

– Нет. Он не обсуждал со мной свои проблемы, если они и были.

Она давала формальные ответы, похоже, ничего более откровенного я от неё не добьюсь. Что же придумать, чтобы её разговорить? У меня оставался ещё один вопрос, очень болезненный, и я подозревала, что Алла меня сразу выгонит. Впрочем, терять всё равно было нечего, и я его задала:

– Простите за этот вопрос, не появилась ли у вашего отца женщина?

Девушка дёрнулась и бросила на меня возмущённый взгляд.

– Об этом я вообще не собираюсь говорить. Вам какое дело?!

– Ещё раз простите, но здесь всё может иметь значение. Я понимаю, вопрос очень щекотливый…

Она не дала мне закончить:

– Что вы понимаете?! Разве можете знать, что я чувствовала, когда и года не прошло после смерти мамы, а он…

– Что он? – тихо спросила я. Конечно, не очень хорошо пользоваться эмоциональным состоянием человека, но похоже иначе от неё ничего не узнать. Алла молчала.

– Начал встречаться с другой? – сама продолжила я.

– Не знаю. Я ничего не видела! – упрямо сказала она.

– Не видели, но чувствовали? Или не было никакой женщины?

– Да?! А на кого же он тогда тратил все деньги? – возмущённо выкрикнула девушка.

– Наверное, на себя и вас?

– Ага, на меня! Я как раз просила у него, он обещал добавить на новую машину. Приехала, и вдруг говорит, что не может дать – потратил их. А я уже продала старую! Стала выяснять, на что потратил, он отвечал какую-то ерунду. Просто врал мне! Я тогда прямо спросила: у тебя кто-то есть? Отец всё отрицал, но его взгляд – у него всегда был такой взгляд, когда он чувствовал себя виноватым.

– Но с женщиной вы его не видели?

– Нет. Как-то раз я проезжала мимо его офиса в машине своего друга и там, в переулке, заметила отца. Он садился в серебристый вольво. Потом пыталась аккуратно выяснить, оказалось, у заместителя отца машина такого цвета. Правда, не вольво, а что-то другое, я уже забыла. В неё он и садился.

Алла замолчала, уставившись в пространство, эмоции вымотали её. Я попрощалась, и она проводила меня к двери.