«И вступив на Булгарскую землю, входят в устье Дуная».

Зачем им надо входить в устье Дуная — совершенно непонятно; путь в Царьград лежал прямо перед руссами вдоль дельты Дуная. Для пополнения запасов пресной воды достаточно было стать у устья Дуная, а не заходить в него.

«От Дуная они доходят до Конопа, оттуда до Констанции, и до реки Варны. От Варны приходят к реке Дичине, — все эти места находятся в Булгарии, — от Дичины достигают они области Месимврии; здесь оканчивается их многострадальное, страшное, трудное, но тяжелое путешествие».

Мы исправили явно нелепый перевод, в переводе академического (!) издания сказано: «по реке Варне». По-гречески сказано: «tou potamon Barnas», по латыни: «ad flumen Varnas», что означает — «к реке Варне». Согласно же переводу получается, что от Конопа можно попасть в Констанцию по реке Варне. Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидать, что Констанца ничего общего не имеет с рекой Варной. Этот пример наглядно показывает крайнюю необходимость нового и точного перевода сочинения Багрянородного, надо не только переводить, но и понимать, что переводится.

Скверный перевод бросает тень на достоверность свидетельства Багрянородного, что мы и допустили лично вначале, и только потом, ознакомившись с оригиналом, поняли, что виноват не Багрянородный, а переводчик. Многие ли, однако, пользовались оригиналом Багрянородного?

«С наступлением ноября месяца их князья выходят со всеми руссами из Киева и отправляются в “полюдье”, т. е. круговой объезд по городам, именно в славянские земли вервианов, другувитов, кривичей, северян и остальных славян, платящих дань руссам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на Днепре, снова возвращаются в Киев.

Потом, получив, как сказано выше, однодревки, тем же указанным способом спускаются в Византию…»

Перейдем теперь к выводам. Прежде всего, ясно, что и греческий текст, и латинский, и русский переводы далеки от совершенства и, чтобы понимать Багрянородного как следует, надо еще много поработать над его текстом.

Однако уже теперь ясно, что Багрянородный — источник отнюдь не безупречный, многое он путает или не совсем верно понимает. Переоценивать его нельзя. Баумгартен рассыпает ему комплименты по поводу хорошего знания им славян, что он лично принимал у себя княгиню Ольгу, что он прекрасно отличал «руссов» от «славян». Баумгартен забывает, что Багрянородный принимал у себя Ольгу осенью 957 года, в 959 году умер, а сочинение свое написал около 950 года, т. е. задолго до приезда Ольги, что и видно по его плохой осведомленности о делах на Руси.

Об Ольге, бывшей фактической руководительницей государства, он не говорит ни слова, а между тем, когда семь лет спустя лично познакомился с ней, то послал послов напомнить о договоре не к Святославу, а к ней, т. е. реальному князю Руси. Все это показывает, что в «De administrando imperio» знания Багрянородного о Руси были крайне низки. Уж если государь не знает, кто в действительности, а не номинально, правит в соседнем государстве, — знания его крайне бедны.

Таким образом, верить каждому слову Багрянородного мы просто не имеем права, мы не можем выдергивать из его текста куски фраз и считать их безусловно достоверными, когда тут же рядом имеются данные, заставляющие сомневаться в достоверности взятого отрывка. Мы можем пользоваться данными Багрянородного только после критического анализа. К анализу того, что он понимал под термином «русс», мы сейчас и переходим.

Прежде всего, Багрянородный нигде не употребляет термина «варяги», широко распространенного в византийской литературе; не употребляет он, конечно, и термина «норманны», принятого в западноевропейских странах.

Нигде, далее, во всех его сочинениях нельзя найти даже намека, что «руссы» — это варяги или скандинавы или вообще люди иного корня, чем славяне. Он просто называет одних «руссами», а других «славянами», считая последних данниками первых.

Что же понимал Багрянородный под термином «Росиа»? Называя Новгород, Смоленск и т. д. внешней (дальней) Россией, Багрянородный тем самым предполагал и существование «ближней» Росии. И действительно, в 37-й главе своего сочинения, говоря о печенегах, он пишет следующее: «Округ (печенегов) Хоробое соседит с Русью, округ Ябдертим соседит с платящими дань Руси “ултиносами”, “дерблениносами”, “лензаниноисами” и прочими славянами (“склабоис”)».

Таким образом, Киевская область считалась Багрянородным «Русью» (очевидно «ближней или «внутренней»), а уличи или улутичи («ултиноси»), деревляне («дербленинос»), загадочные «лензанинос» и прочие славяне были данниками-соседями.

Интересно, что Вильгельм де Лиль, снабдивший в 1729 году сочинение Багрянородного специальной картой, поясняющей взаимоотношения географических пунктов и областей, упомянутых Багрянородным, проводит границу, отделяющую округ Хоробое печенегов от Руси по реке Роси.

Граница Руси охватывает истоки Роси и Тетерева с запада и уходит прямо на север к каким-то крупным озерам, южнее которых де Лиль помещает «крибитеинов» (очевидно кривичей) и «лензанинов», добавляя при каждом названии — «славяне».

Какими он пользовался источниками — неизвестно, но, очевидно, опирался на гораздо более древние карты, бывшие в его распоряжении, сам же он был ученым географом Академии наук. Его свидетельство не только поясняет Багрянородного, но и подкрепляет его, ибо он опирался безусловно на какие-то иные древние источники до 1729 года.