В ту минуту, когда Барбассон хотел было набросить петлю на шею Рам-Шудора, тот ударом головы опрокинул одного из матросов, гигантским прыжком выскочил за круг сомкнутых штыков и тут же крикнул:

— Ко мне, Нера! Ко мне, Сита!

Услышав этот отчаянный зов, обе пантеры примчались с нижней палубы и, дрожа, бросились к хозяину.

— Защитите меня, добрые мои звери! — крикнул Рам-Шудор. — Защитите меня!

Страшные кошки, вытянув вперед лапы, сверкая глазами и раздувая ноздри, готовы были броситься на каждого, кто осмелился бы подойти к Рам-Шудору. Все произошло так быстро, что крышку люка, через который выскочили животные, не успели задраить.

— Ну, теперь подходите, храбрецы, — орал туг, — подходите, нас всего трое против вас всех!

Весь экипаж тут же схватился за оружие, и на пантер было направлено двадцать карабинов.

— Стойте! Не стреляйте! — крикнул Рама, храбро бросившись вперед.

— Ах, вот один! Вперед, вперед! — вопил по-тамильски Рам-Шудор.

Пантеры присели, застыв на гибких лапах, готовые к прыжку.

Рама стоял, полусогнувшись, вытянув руки, и пристально смотрел на зверей, не пытаясь уклониться от столкновения. Все присутствующие, затаив дыхание, ждали, что произойдет. Услышав шум, Сердар поднялся на палубу и следил за сценой с лихорадочным беспокойством.

На повторные приказы хозяина пантеры глухо рычали, нервничали, но оставались на месте. Кто же должен был победить, заклинатель или человек, который вырастил зверей?

Рам-Шудор напрасно умолял, просил, кричал. Рама стоял неподвижно, сконцентрировав во взгляде всю силу своего существа, из глаз его вылетали искры, которые, казалось, проникали в мозг хищников, очаровывая их и парализуя волю.

Постепенно под влиянием этого магического взгляда возбуждение хищников улеглось, и, к изумлению всех свидетелей этой сцены и самого Рам-Шудора, они, повизгивая, подползли и улеглись у ног Рамы.

Заклинатель победил дрессировщика.

Несколько мгновений спустя туг искупил свои преступления.

Время близилось к рассвету, и наши друзья, отдав необходимые распоряжения Сива-Томби, на которого они могли целиком положиться, поспешно перебрались на борт «Раджи».

На заре маленький корабль вошел в гавань вслед за пакетботом и после посещения санитарной комиссии получил пропуск со следующими пометками:

Сердар и его спутники вошли в порт Пуант-де-Галль. Бросив якорь почти у самой набережной, ибо осадка судна была небольшой, они заметили, что на борту броненосца «Королева Виктория», готовящегося выйти в море, царило необычайное оживление. Да и весь город был взволнован чрезвычайным происшествием: с восходом солнца какое-то неизвестное судно крейсировало у входа в гавань, на его талях, соединенных с реей брам-стеньги, болтался труп, и губернатор отдал «Королеве Виктории» приказ отправиться за ним в погоню. По случайности со вчерашнего дня корабль был под парами, и ему потребовалось всего несколько минут, чтобы сняться с якоря. Обитатели города, солдаты и офицеры гарнизона усыпали террасы домов и возвышенности побережья, чтобы присутствовать при этой волнующей погоне.

Все было, как в тот день, когда Сердар и Нариндра вместе с бедным Барнеттом шли на казнь: огромную террасу губернаторского особняка, несмотря на раннее утро, заполнили дамы и высшие чиновники, присутствовал весь гарнизонный штаб с сэром Уильямом Брауном во главе.

Поимка разбойника и его последующее наказание воспринимались как развлечение, как праздник. Капитану «Королевы Виктории» губернатор сказал:

— Вы знаете, что в море вы сами имеете право вершить суд, поэтому, господин командор, я надеюсь, вы не заставите нас заниматься этими мерзавцами.

— Не пройдет и часа, господин губернатор, как они будут связками болтаться у меня на реях.

Через час оба корабля исчезли в западном направлении, но к вечеру «Королева Виктория» все еще не вернулась.

Барбассон оставил у губернатора свою визитную карточку, как это принято у благородных иностранцев. Один туземный художник на скорую руку выгравировал ему карточки, они были сделаны на великолепном картоне длиной в десять сантиметров, украшала их герцогская корона. Еще немного, и Барбассон сделался бы принцем. Дон Жозе-Эммануэль-Энрико-Жоакин Васко де Барбассонто-и-Карваял, герцог Лас-Мартигас, пэр королевства.

— Ле Мартиг, — объяснил друзьям Барбассон, — это маленькая деревушка в окрестностях Марселя, где я воспитывался у кормилицы. Видите, мой титул восходит к раннему детству.

В ответ на визитную карточку губернатор пригласил благородного герцога Лас-Мартигас на праздник, который он устраивал в Канди через два дня.

— Передайте Его Превосходительству, что я с удовольствием принимаю его любезное приглашение, — ответил Барбассон адъютанту сэра Уильяма, который лично явился пригласить герцога на праздник.