— Я буду краток, — начал провансалец, — но прежде одно замечание: я — за логические рассуждения. В нашем распоряжении три дня, это и мало, и много, вы скоро поймете почему. Но я хотел бы подчеркнуть, что время, потраченное нами сейчас, вовсе не потеряно, ибо твердо принятое и быстро осуществленное решение — залог успеха.

Четыре дня тому назад ваши родные покинули Бомбей, то есть ровно сутки спустя после того, как Анандраена предупредили об их приезде. Он немедленно отправился им навстречу, а значит, уехал из Велура в то же самое время, как путешественники тронулись в путь. Он должен был встретить их на полдороге, у развалин Карли. Но этого не произошло, и Анандраен в их поисках дошел до самого Бомбея. Этот факт со всей очевидностью указывает на то, что ваши родные исчезли в первый же день отъезда и что туги, похитив их, больше не подавали признаков жизни. Подумайте, в этом случае у них в распоряжении было всего несколько часов, чтобы перебраться в другое место. Если они действительно уехали, как же могло случиться, что Анандраен и его люди не встретили их, ведь они дважды в один и тот же день прошли по той же самой дороге, а затем посланцы Духов вод исколесили всю округу. Для меня совершенно очевидно, что Кишнайя и его приверженцы не могли сделать и шага, чтобы не быть замеченными, особенно если учесть, что к северу и югу от развалин местность заселена. Готов отдать на отсечение не только свою голову, но и уважаемого папаши Барбассона, — каковы бы ни были обстоятельства, провансалец не мог обойтись без шуток, — так вот, ручаюсь двумя благородными головами, что туги напали на караван, увели всех в подземелье Карли и уничтожили свои хижины и шалаши, выстроенные вокруг холмов, чтобы заставить поверить в то, что они ушли. Для них это было тем проще, что они не могут оставаться в этой пустынной местности и после празднования пуджи должны вернуться в деревню… Вот и все, что я хотел сказать, добавить к этому нечего, ибо дедукция — великая сила!

Бледная улыбка осветила лицо Сердара, несмотря на снедавшую его тревогу.

— Барбассон, — сказал он, — вы избавили нас от ненужных поисков и споров. Ваши рассуждения так ясны и точны, что с ними нельзя не согласиться. У тугов действительно не было времени перебраться в другое убежище, даже если бы они его приготовили. Мы должны искать их именно в Карли. Это обнадеживает, ибо за три дня мы не смогли бы обследовать двадцать лье лесов, гор, долин и ущелий, отделяющих нас от Бомбея.

— Тем не менее нас ждут большие трудности, — вмешался Нариндра. — Я слышал, что подземелья и склепы Карли настолько многочисленны, что в начале мусульманского нашествия там долгие месяцы скрывались жители всей провинции.

То, что сказал маратх, было совершенно верно. В Индии, и именно в Эллоре, Элефанте, Сальсетте и Карли, вокруг храмов существует громадное количество пещер, высеченных в граните и относящихся к эпохе троглодитов, когда человек не умел еще строить и устраивал свои жилища в земле, вокруг пагод, посвященных его богам. С тех пор как англичане стали преследовать касту тугов, последние часто пользовались этими местами, ныне пустынными и покрытыми густыми лесами, для совершения своих ужасных обрядов.

В Европе рассказывают немало нелепостей и небылиц об этой страшной касте, насчитывающей сегодня весьма небольшое число последователей. Обрисуем в нескольких словах истинное положение вещей. Туги не есть собственно каста, а религиозная секта, принимающая представителей всех каст Индии — от ничтожного шудры до брамина, однако за исключением париев, считающихся отбросами человечества.

Эта секта — последний остаток эпохи, когда человеческие жертвоприношения были обычным явлением в Индостане. Как это свойственно всем цивилизациям, нравы постепенно смягчались, подобная практика мало-помалу перестала быть общей культовой формой. Однако небольшое количество фанатиков сохранило эти обычаи, и их не осмеливались преследовать, пока длилось владычество браминов, ибо они сохраняли древние традиции предков. А ни в одной стране традиции, каковы бы они ни были, не чтут так, как в Индии. Мусульманское нашествие, хотя и не покончило с этими кровавыми обрядами, привело к тому, что туги стали совершать их тайно. При этом они так умело скрывались и внушали такой ужас, что англичане в течение ста лет своего владычества даже не подозревали о существовании подобной секты. Впоследствии они сделали все, чтобы уничтожить ее, и полагали, что тугов в Индии больше не существует или, по крайней мере, совершаемые ими жертвоприношения исключительно редки. На самом деле туги просто прячутся более тщательно и продолжают каждый год праздновать знаменитую пужду богини Кали, единственную культовую церемонию, уцелевшую в веках.

Туга нельзя узнать ни по каким признакам. Это может быть ваш сосед, друг, родственник, но вы об этом и не догадываетесь. В один прекрасный день он вступает в секту и затем каждый год получает секретное таинственное уведомление о том, что в такой-то час, в такую-то ночь ему надлежит быть в таком-то месте, где будет совершено кровавое жертвоприношение. Обычно оно происходит в темном лесу, на пустынном берегу, среди развалин древнего храма, в пещерах троглодитов или в уединенном, достаточно просторном доме одного из руководителей секты.

Место это никогда не освещается, чтобы члены секты, мужчины и женщины, потом не могли узнать друг друга. Только одна коптящая лампа бросает мрачный свет на алтарь, где приносятся жертвы. Их бывает восемь — десять, хотя обычно предпочитают нечетное число. Обнаженные, они привязаны к столбам в ожидании своей участи. Жрец вскрывает тело одним ударом широкого каменного ножа, металлическим ножом не пользуются, затем погружает руки в дымящиеся внутренности на манер древних прорицателей и начинает предсказания. Каждый может подойти и задать оракулу вопрос. Внутренности и сердце затем сжигают на треножнике. После того как убита последняя жертва и отзвучал последний крик, лампу гасят, и начинается оргия, которой нет названия и на которую честное перо может лишь с негодованием набросить покров. Затем участники гнусных сборищ с предосторожностями расходятся по домам и не думают о них до следующего года.

На западе, вблизи гор и джунглей Малабарского берега, вплоть до последнего восстания сипаев сохранились деревни, полностью заселенные тугами. Но англичане воспользовались присоединением Индии к владениям короны и применили к тугам столь суровые меры, что те рассеялись повсюду и слились с местным населением, подобно их собратьям из других провинций.

Такова была участь, ожидавшая родных несчастного Сердара. Какое огромное мужество требовалось этому человеку, чтобы устоять под грузом горя и одолевавшего его смертельного беспокойства! Он решил было воспользоваться амнистией и, отправившись в Бомбей, привести в Карли 4-й шотландский полк, командир которого попал в плен, захватить развалины и не оставить в живых ни одного из укрывшихся там негодяев. Но Рама остановил его:

— Не делайте этого, вы знаете Кишнайю — при первой попытке нападения все жертвы будут безжалостно зарезаны.

Увы! Рама был прав. Их надо было спасти, действуя бесшумно, ползком пробраться в притон тугов, внезапно наброситься на палачей и, воспользовавшись всеобщим смятением, вырвать у них добычу…

Какие нравственные пытки испытывал бедный Покоритель джунглей, думая о Диане, о юной, очаровательной Мэри, оказавшихся в лапах диких зверей!

— В путь, друзья мои! — вдруг воскликнул он. — С каждой минутой тревога моя растет, и я чувствую, что немного успокоюсь лишь тогда, когда мы найдем место, где укрываются эти мерзавцы.