— Вот это понятный аргумент, — кивнул я. — Но теперь всё-таки хотелось бы узнать, что стряслось сегодня. И если можно, без ссылок на события тысячелетней давности.

— Семитысячелетней! — любезно поправил меня Друти Боумблах.

— Тем более.

Я повернулся к притихшему рядовому Клусу.

— Что конкретно ты видел и слышал возле палатки пророка? Рапорт по всей форме нам не нужен. Расскажи о покушении простыми человеческими словами, как дома за ужином.

— А дома некому рассказывать, — возразил тот. — Я один живу.

В такие минуты я начинаю жалеть, что не родился жестоким убийцей, испепеляющим всё на своём пути. Практического толку от такого поведения обычно немного, зато удовольствия — море. Мгновенная эмоциональная разрядка всегда обеспечена.

Но нет, так нет, ничего не поделаешь. Поэтому вместо того, чтобы откусить непонятливому полицейскому голову, я ласково улыбнулся и сказал:

— Ладно, не дома. Как приятелям в трактире. Например.

Это неожиданно сработало. Свидетель мой заметно оживился, а в бирюзовых глазах появился вполне осмысленный блеск.

— Значит так, — бодро начал он. — Нашёл я палатку пророка — вот тут же, где сейчас стоит — присел неподалёку, трубку достал, набил. Народу с утра на ярмарке мало, поэтому к нему сразу потянулись торговцы, потом-то у них уже времени на развлечения не будет. Ну, в общем, везде пусто, а возле палатки пророка дюжины полторы человек стоят, ждут. Я посидел, покурил и тоже подошёл поближе. Интересно же, что он кому скажет. Правда, я пока ещё ни разу ничего толком не разобрал. Пророк совсем тихо шепчет, в самое ухо, хитрый. Но вдруг однажды скажет громко? Имеет смысл крутиться где-нибудь рядом… В общем, встал я возле входа в палатку. И тут вдруг человек с ножом! Вооот таким огромным! — Клус щедро развёл руки чуть ли не на ширину плеч. — И заходит к пророку! А я…

— Погоди, что вот прямо так, размахивая ножом, и вошёл? — изумился я.

— Да почему же размахивая? — удивился Клус. — Ничем он не размахивал. Уж спрятать нож под одежду у любого ума хватит!

— Но почему тогда ты говоришь, что человек вошёл с ножом?

— Ну так потом-то выяснилось, что нож был, — терпеливо, как несмышлёному младенцу, объяснил полицейский. — Я своими глазами его видел!

Нумминорих встревожено на меня покосился. Он знаком со мной не первый день и хорошо знает, в какой момент пора прятаться в погреб. Я адресовал ему кроткую улыбку мученика — дескать, ладно, потерплю, как-нибудь не взорвусь — и продолжил этот нелепый допрос.

— Опиши, пожалуйста, как выглядел человек, который заходил в палатку, в тот момент, когда заходил?

Услышав от меня слово «пожалуйста», бедняга Клус совершенно сник и уставился в землю. Я же говорю, у младшего полицейского состава свои представления об этикете, и лучше не нервировать их избыточной вежливостью. Хочешь, не хочешь, а держи себя в руках.

— Эй, у тебя язык в зубах запутался? — сварливо спросил я.

Это помогло.

— Значит, нож был спрятан под одеждой…

— Да, это мы уже поняли. Под какой именно одеждой?

— Под новомодным костюмом.

— Что за новомодный костюм?

— Да откуда же я знаю, как оно всё называется? Я в нарядах не разбираюсь.

— Просто. Опиши. Словами. — сказал я.

И сам содрогнулся от звуков собственного голоса. Нечеловечески ласкового и всепрощающего.

— Красная! — выпалил Хлама Клус и снова умолк.

— Красная одежда?

— Да. Та, которая сверху. Короткая, выше колен. Что-то вроде ташерской куртки, но не такая широкая и с капюшоном.

— А ещё какая-то одежда на нем была?

— Была, — лаконично ответствовал полицейский.

— Какая? На что похожа?

— На одеяло. Как будто он замотался одеялом ниже пояса, да так и пошёл.

Так вот значит как жители Нумбаны представляют себе «новую столичную моду». В смысле, какими нелепыми полудурками мы им кажемся. Ладно, буду иметь в виду.

«Даже не берусь предположить, где так одеваются», — воспользовавшись Безмолвной речью, сказал мне Нумминорих.

Во дела. Вообще-то, кругозор у него даже несколько шире, чем требуется. Полдюжины высших образований — это всё-таки не кот чихнул. И вдруг на тебе — «не берусь предположить».

— А обувь? — спросил я.

Бирюзовые глаза растерянно моргнули.

— Нннууу… наверное, была какая-то обувь. Не босиком же он по ярмарке ходил.

— Но ты не обратил внимания?

— Не обратил, — признался Клус. — Одеяло уж больно длинное.

— Ладно, — обречённо согласился я. — А лицо? Причёска?

Я заранее приготовился к ответу в духе: «да, наверное, было какое-то лицо». Но Хлама Клус приятно меня удивил.

— Лицо обычное, — уверенно сказал он. — Только очень белое. Не бледное, а как будто краской намазался. Белое — и всё.