В тот же день, как познакомились, позвал её гулять. Она и колебаться не стала, и умница. Сказала:

– Ну, после того как я по твоей вине прогуляла три урока, ты просто обязан сводить меня куда-нибудь. Сегодня же вечером.

– Хм, такие-то обязанности век бы исполнял.

Договорились для раскачки пока на кино. Ждал её в холле, она, как водится, задерживалась. Зато когда наконец пришла… Она меня и утром-то впечатлила, а тут… Можно сказать, фильм мы и не смотрели. Разве что рекламу в начале и титры в конце. После кино посидели в кафе. Потом проводил её. Как положено, постояли в подъезде, хорошенько попрощались. А затем… не успел я дойти до дома, мне уже прилетело три эсэмэски от неё. Последняя: «Жду тебя в скайпе. Поторопись!» Мне это не то что не понравилось, просто были немного другие планы. Целый час мы проболтали по скайпу, пока наконец не возникла в кадре её мать и не велела ей закругляться.

На следующий день ситуация повторилась практически один в один. И на третий день то же самое, и… В итоге всё так молниеносно завертелось! Вот мы только приглядывались друг к другу, узнавали, старались показать себя с самых выгодных ракурсов… И вот уже Анита стремительно отвоёвывает территорию моей личной жизни. Звонки, эсэмэски, чат, встречи в реале – везде постоянно она. Костю Бахметьева почти месяц не видел. Я не брюзжу, она действительно во всех отношениях – супер. Но, видать, моё бесприглядное детство пристрастило меня к неограниченной свободе. А тут с одной стороны бабка поджимала, с другой – Анита шагу не давала ступить.

Ещё и с кэшем – полный напряг. Последний год я привык зарабатывать себе на мелкие карманные в нете. Способов на самом деле масса: варезники, постинг, ссылки – но там совсем по мелочи. Другое дело – спортивные тотализаторы, где, если подфартит, можно и неплохой куш срубить. Только здесь надо быть постоянно в теме. То есть на всё необходимо время, а с появлением Аниты его-то как раз мне катастрофически недоставало. Зато баланс моего кошелька решительно стремился к нулю. В итоге, когда она в очередной раз насела на меня, чтобы вытянуть в какой-то клуб, я отказался:

– Прости, никак.

– Ну ты что? Суббота же! Или тебе не хочется со мной быть? Я тебе уже надоела?

Запрограммированы они, что ли, на подобные выводы?

– Да нет. Просто я совсем пустой.

– А-а, ну это фигня. Вообще ноу проблем. Я сейчас у матери возьму.

– Ещё чего!

Препирались минут двадцать, поссорились. Сначала был осадочек, а затем почувствовал – свобода. Потом помирились, конечно, но ссориться стали раз за разом всё чаще, и это напрягало. Даже задумываться начал: а нужны ли они мне, эти отношения? Если без них и проще, и спокойнее. Следом пришла и другая мысль: может, и вообще отношения не для меня?

Не всё спокойно оказалось и с одноклассниками.

Во-первых, меня ждал сюрприз – встреча с давним «дружком», Эдиком Лопырёвым. Не знаю, как я его не высмотрел в первый день, зато на следующий мы лоб в лоб столкнулись с ним возле кабинета. Он и не изменился практически. Такой же мелкий, щуплый, а теперь и прыщавый.

Эдик меня узнал и про кражу тоже наверняка вспомнил – а то с чего бы у него вдруг так перекосило физиономию?

– Оба-на, Эдик! Так мы теперь одноклассники, выходит?

Он коротко кивнул и попытался проскользнуть мимо.

– А ты куда заторопился? – я оттеснил его от двери, преградив проход рукой. – Что, даже ничего сказать не хочешь своему бывшему лучшему другу?

Лопырёв замялся. Видно было, что испугался. Ну пусть побоится.

– Чего примолк? У твоей мамашки деньги-то больше не пропадали?

Лопырёв окончательно потерялся. Шмыгнул носом, и я вспомнил его давнюю привычку, за которую его дразнили в нашем дворе.

– Ладно, беги пока, учись, козявочник.

Во-вторых, просчитался я и с выскочкой. Сперва она казалась мне обычной отличницей-активисткой, какие обязательно найдутся в любом классе, только непомерно инициативной. Но выскочка, ко всему прочему, оказалась ещё и предводительницей хомячков. Причём в этом микромирке царил нереально жёсткий матриархат. Все вокруг неё гуськом ходили и в рот ей заглядывали.

Примерно через месяц после того как я стал учиться в новом классе, – хотя учиться – это слишком громкое заявление, потому что бывал от силы на двух-трёх уроках в день, – мы с ней сцепились. Прямо на уроке. Шла история. Проходили столыпинские реформы. Историчка, она же классная, она же литераторша и, может быть, и ещё кто-то – не суть, в общем, о самих реформах не сказала ни слова, ни полслова. Зато почти весь урок с энтузиазмом втирала, какой был Столыпин сатрап и висельник. Послушать её, так этот злодей только и делал, что сгонял народ с обжитых земель поднимать целину, а тех, кто не горел желанием, без разбору вешал. И перевешал таким образом два миллиона честных тружеников. Бабку бы мою от таких рассказов точно разорвало, да и я не утерпел. Минут за пять до звонка подал голос:

– Может, всё-таки про реформы хоть что-нибудь скажете?

Историчка осеклась и уставилась на меня, как в поговорке про новые ворота. Потом надулась:

– А я про что весь урок вам рассказываю?

– Ну точно не про реформы, а про какой-то дикий террор.

– Да так оно было потому что.

– Да ни фига так не было. Никого силой никуда не гнали. Да это вообще бред.

Она стояла и натурально хлопала глазами. Поэтому я пояснил немного, сколько помнил из бабкиных рассказов – она мне плешь проела историей отчизны. Тут хочешь не хочешь, а запомнишь.