Радовало, что, несмотря на въевшийся прагматизм, деревенское начальство выбрало вариант с опекой. Я серьёзно опасался, что они придумают какую-нибудь бесчеловечную жуть. Дело ведь не только и не столько в Наруто - дело в Кьюби. Это в аниме древний монстр большую часть времени спал внутри джинчурики, ненадолго появляясь, чтобы поделиться новой порцией силы и спасти главного героя от гибели. Мультяшные стычки с Лисом носили эпизодический характер, Узумаки не приходилось вести еженощную войну за свою душу, как тому же Гааре. Здесь ситуация... другая.

За сегодняшний урок имя Бакэгитсуне прозвучало тридцать два раза - я специально считал. Если верить Оками, то все биджу могли проникать в сны своих владельцев, а Лис прославился ещё и созданием бесконечных гендзютсу, неотличимых от реальности. Печать джинчурики должна была "фильтровать" чакру демона и защищать разум носителя от образов, внушаемых кицуне. Хорошо бы понять, какое слово здесь ключевое - "должна" или "была"?

АНБУ круглосуточно следили за отклонениями в поведении Узумаки, и кто-то в недрах мутной конторы решил, что специально обученный друг пойдёт ему на пользу. "Продолжай, - говорил Оками, - ты всё правильно делаешь".

Уже не уверен. Похоже, моя изначальная идея о том, что джинчурики достаточно немного развлекать, немного опекать и немного баловать, отправляется прямиком в мусорку. Этого явно мало.

Дом Наруто стоял на опушке леса, а ближайшими соседями были аптечные огороды Акимичи. Длинные грядки тянулись строго с юга на север. Дальше виднелись фруктовые сады, посаженные словно по линейке. В низине за домом прятался пруд, смахивающий на болото. Сыроватый берег оброс частухой и тростником, плоский валун облюбовали черепашки, а древние мостки выглядели так, словно вот-вот подломятся.

Обегав лес и прилегающие угодья, мы устроились у воды.

– А я не буду ходить в школу, - довольный показом своих владений, Узумаки расслабленно валялся на травке.

– Чего так?
– Я подобрал подходящий кусок коры и стругал лодочку.

– Иназуми-сан... отец сказал, что сам меня всему научит.

Не могу сказать, что сильно удивлён. Эксперимент со школой с самого начала казался мне довольно рискованным. Норовистые детки, стресс от учёбы, многочисленные запреты и правила... Трудности возникали не только у джинчурики.

– Повезло тебе, - одобрил я просветительскую деятельность Иназуми.

– Ага! Только одному скучно.

И снова не могу не согласиться. Когда растёшь в окружении шумной мелкоты, оказаться единственным ребёнком должно быть непривычно.

– Хочешь, в следующий раз притащу Хибачи и Унаги?

– Да ну тебя!
– возмутился Узумаки.

Ха! Знал, что откажется.

Джинчурики выглядел непривычно притихшим и сосредоточенным. Обычно, когда мы вместе носились, он горлопанил и дурачился втрое больше. А сегодня тишь, гладь и благорастворение воздухов.

– Как твоя семья...
– я поискал нужное слово, - хорошая?

– Да! Очень!
– приятель подскочил и замахал руками, в попытке выразить чувства.
– Просто всё так быстро. Но мама... и мы... Она мне нравится!

– А отец и дядя?

– Ну-у...
– Узумаки неуверенно замялся.
– Не знаю.

Что-то не так? Погибший отец Хокаге кажется лучше? Или суровые АНБУ ещё не обтесались?

– Может, вам надо немного привыкнуть?

Наруто серьёзно задумался.

– А Хатаке-сан быстро... привык?

Я почесал в затылке.

– Не сразу, это точно.

Пока мы принюхались, много всякого случилось. Однако развить тему мне не дали.

На террасу вышла женщина, и Наруто потянуло к ней словно намагниченного.

Иназуми Ири. Чунин. Ирьёнин. Обаятельная улыбка. Красивый голос. Безмятежный взгляд. Вот она наклонилась, чтобы отряхнуть приёмного сына от налипшего песка. Узумаки вертелся у неё под руками, ухитряясь одновременно рассказывать, упрашивать и задавать вопросы. Отвечая на его тарахтение, женщина в два счёта привела доказательство любимой теоремы всех мам: "После прогулки хорошие дети всегда умываются!" и джинчурики послушно поплёлся в ванную.

– Пообедаешь с нами, Сёши-кун?
– весело прищурилась Иназуми.

– Не-а, - я вручил ей вырезанную лодочку.

Налаживайте семейные отношения. Это важно.

А мне пора вершить тёмные дела!

На почте.

Государственная почта Хи-но-Куни была настоящей гордостью страны. Никаких тебе пеших гонцов-хикяку и тому подобных пережитков лохматой старины. Целая армия конных почтальонов носилась от одной почтовой станции к другой, доставляя письма и посылки в самые отдалённые уголки страны в считанные дни.