Мы застали эту серую стену в момент, когда великаны поднимались с дороги на кручу. Слоны хорошие ходоки по горам, но тут недавно пролился дождь, глинистый косогор скользит под ногами, и это слонов еще большее возбуждает — подняли хоботы, затрубили, да так, что мы в машине притихли как мыши. По снимкам знаем: слонам машина — что консервная банка. Сидящий с нами охранник тоже смертельно напуган: «Джентльмены, фары гасить не надо и, пожалуйста, никаких звуков».

В боковой темноте слышно, как слоны пыхтят — поднимаются на откос, но что-то у них не ладится. Трубят. Дать задний ход? Но неожиданно сзади на тревожные трубные звуки отозвалась другая группа слонов. Мы в ловушке. Я не очень верил рассказам, что волосы на голове могут зашевелиться. Но тут вдруг понял: рассказы — чистая правда. Миша, подсвеченный красной лампочкой, сидит за рулем как каменный. Африканец с бесполезной своей винтовкой не дышит.

Слоны терпеливо друг за другом лезут с дороги наверх, а стоящие продолжают трубить. Их хоботы, поднятые кверху, похожи на перископы. И с явной поддержкой сзади им отвечают сородичи.

Пять минут показались нам вечностью. Но вот последний слон карабкается наверх, вот зад его скрылся из полосы света. Миша включает мотор, жмет на педаль газа, и мы улетаем с опасного места. Проехав километр или два, остановились. И стали вдруг хохотать. Ничего более неуместного, чем этот истерический хохот, не могло тогда быть, но почему-то мы хохотали.

Позже узнал, что такая реакция на реальную, но миновавшую опасность бывает часто.

Лесная полянка в районе аэропорта «Внуково». Вижу, ивняки объедает молодой лось. Снимаю зверя издалека. Но он подпускает меня совсем близко, потом спокойно уходит под полог леса и у меня на глазах беззаботно ложится. Поснимал я лежащего лося, но захотелось снять его и стоящим среди деревьев. Кинул в лося сучок, зверь встал и мирно пошел вглубь чащи. Я нашел его по следам и увидел опять лежащим. Снова кинул сучок. Но лось не вскочил, а нервно прижал к голове уши. Это был верный признак неприязни, и я попятился. А лось вскочил — и за мной…

Помню, как что-то стучало у меня в рюкзаке, как бились на груди друг о друга фотокамера и бинокль, как колотилось сердце. Спиной я чувствовал бегущего сзади зверя и в нужный момент резко свернул за деревом в сторону. Краем глаза я видел, как лось по инерции проскочил мимо и стал растерянный: куда ж я делся? А я в этот миг улепетывал, проклиная свою настойчивость.

Была ли опасность? Да. В отличие от лошади, бьющей задними копытами, лось ударяет передними длинными, как рычаги, ногами. Удары могут быть страшными. Волку лось способен проломить череп. Известен случай: во время охоты раненый лось бросился на стрелка. Удар был столь сильным, что рукавицы за поясом у охотника вылезли из спины сзади.

И в заключенье опять о медведях, в этот раз о кавказских. С земляком, воронежцем Валентином Александровым путешествовали мы на лошадках по Кавказскому заповеднику. Много фотографировали, но не было главного — снимка медведя. На третьей неделе странствий, когда я уже не надеялся зверя увидеть, во время утреннего чаепития Валентин вдруг дернул меня за рукав: «Смотри…» Выше альпийских лугов, в каменных россыпях паслась медведица с медвежонком. В бинокль хорошо было видно, как мамаша и ее отпрыск переворачивали камни и что-то с них слизывали.

«А не опасно ль? Она с медвежатами…» — «Нет, они большие, да и медведи наши кавказские редко когда нападают», — успокоил меня Валентин.

Опустим подробности подъема моего в гору. Переведя дыханье, в нужном месте я разогнулся и увидел двух медвежат. Они беспечно возились среди камней. Мамаши не было видно. Но щелчок фотокамеры немедля явил на горную сцену огромного зверя. Медведица поднялась из травы на задние лапы, как это делают все медведи, и стала меня внимательно изучать.

«Скорее, скорее снимать, а то убежит…» И нажимаю на спуск.

Все дальнейшее протекало быстрее, чем можно об этом сказать. Медведица упала на четыре лапы и кинулась в мою сторону.

Бежать? Знаю, что это смертельно, — за бегущим зверь устремится в сознании своей силы. Но каково оставаться на месте без какого-либо оружия! «Ну вот, моя смерть — такая», — успел я подумать и, дико закричав, замахнулся на медведицу жалким в эту минуту фоторужьем.

Трудно сказать, что зверя остановило — мой отчаянный крик и взмах руками над головой либо был у медведицы это лишь выпад из-за близости медвежат — демонстрация нападенья. Но она вдруг резко затормозила свой бег (помню, камешки зашуршали), секунды три внимательно глядела на меня и вдруг резво, подбрасывая зад, кинулась под гору, к лесу, и за ней медвежата.

У меня было чувство, как будто с плеч свалилась невыносимая ноша. Во рту было сухо. Я лег и стал слизывать с травы влагу…

У костра подсели к нам двое охотников, искавших для музейного чучела в заповеднике хорошей стати оленя. Рассказывая им о случившемся, я только в этот момент осознал всю степень опасности, которой подвергся сорок минут назад, — кружка в руке вдруг стала дрожать.

Охотники отнеслись к происшествию очень спокойно. Посмеиваясь, они рассказали с десяток историй, очень похожих на то, что я только что пережил…