Она бросила сумочку на кровать и протянула свою руку в мою.

— Веди.

Как только она добралась до верхней ступеньки, я потянув ее на руки и прижался губами к ее губам. Весь день я только и думал, как хороша она на вкус и как я любил чувствовать ее поцелуи.

Она обвила руками мою шею, жадно целуя меня. Желание в ее поцелуях такое же, как и мое, и я знал, что мне надо остановиться сейчас, если я собираюсь поговорить с ней сегодня вечером.

Я оторвался от нее.

— Говори. Сначала мы будем говорить. Я хочу увидеть, как ты улыбаешься, услышать твой смех. Я хочу узнать, какое шоу ты любила больше всего в детстве, из-за кого ты плакала в школе, какие постеры ты вешала на стенку в своей комнате. А потом я хочу, чтобы ты голая снова была со мной в постели, — сказал я.

Она улыбнулась и подошла к дивану. Картинки ее голой распростертой подо мной так и кружились у меня в голове и мне пришлось встряхнуть ею, чтобы избавиться от этих мыслей. Не по плану, Раш.

— Выпьешь? — спросил я открывая находившийся в комнате холодильник.

— Немного воды со льдом было бы неплохо.

Я начал наполнять ей стакан воды со льдом и думать о всем, что я хотел знать. Она уже не выглядела той, что приехала.

— «Ох уж эти детки!» Моим любимым шоу было «Ох уж эти детки!». Кен Норрис доводил меня до слез минимум раз в неделю. Но когда он довел до слез Валери, я разозлилась и здорово ему врезала. Мой любимый и самый успешный прием — удар ногой по яйцам. И, стыдно признаться, в моей комнате висели постеры «Бэк стрит бойс», — Блжр ответила на все мною поставленные вопросы.

Я протянул ей воду и сел рядом с ней на диван.

— Кто такая Валери? — спросил я.

Она никогда не упоминала о своих друзьях. Я предполагаю, что у нее их не много из-за ситуации с ее мамой. Блэр напряглась и мой интерес распалился еще больше. Из-за Валери ей больно?

— Валери — моя сестра-близнец. Она погибла в автокатастрофе пять лет назад. За рулем был отец. Через две недели он ушел от нас и больше не вернулся. Мама говорила, что я должна простить его, так как он не мог смириться с тем, что это его вина. Я всегда хотела верить, что это правда. Даже когда отец не появился на похоронах мамы, я хотела верить: это потому, что ему слишком тяжело. В общем, я его простила. Во мне не было ненависти к отцу. Ну, или я не позволяла, чтобы обида и ненависть управляли моими поступками. Но когда я сюда приехала… Ты все знаешь. Думаю, мама ошибалась.

Дерьмо. Святое дерьмо. Мой желудок скрутило. Я откинулся на диван и обнял ее. Я хотел затащить ее на колени и утешить. Только слово и я сделаю что она только попросит, лишь бы ей было лучше. Чтобы это исправить. Чтобы изменить прошлое, я бы переместил рай и ад. Но это не в моих силах. Так что я сказал то, что и должен.

— Я даже не знал, что у тебя была сестра-близнец.

Я наврал. Я же знал. Но было так легко забыть, что девочка, о которой я знал эти факты, была той же самой женщиной, которую я бесповоротно люблю. Ту, которая страдала от моих проделок.

— Мы были похожи как две капли воды. Ты бы нас не отличил. В школе мы часто разыгрывали мальчишек. Только Кейн всегда мог сказать, кто из нас кто.

Я просунула руку в ее волосы и играл с ее шелковистыми прядями.

— А твои родители долго были знакомы, прежде чем поженились? — спросил я. Я хотел это услышать от нее. Было так много правды, о которой я ничего не знаю. Так много лжи, в которую я упорно верил.

— Можно сказать, это была любовь с первого взгляда. Мама была в гостях у своей подруги в Атланте. Папа только что расстался с этой подругой. Как-то он зашел к ней, когда в доме была одна мама. Мама говорила, что ее подруга была немного сумасбродной. Папа только взглянул на маму — и сразу пропал. Я бы не стала его в этом винить. Мама была красавицей. У нее были такие же светлые, как у меня, волосы и огромные зеленые, как изумруды, глаза. А еще с ней было весело. Она никогда не унывала. Любые трудности встречала с улыбкой. Я только раз видела, как она плакала. Это было, когда ей сообщили о гибели Валери. Мама тогда рухнула на пол и завыла, она рыдала весь день. Может, я бы испугалась, но я сама чувствовала то же самое. У меня словно вырвали кусок сердца.

Блэр остановилась и я услышал ее вздох. Я не могу даже и представить, какого это потерять Нан или Гранта. А она потеряла сестру. И потом еще и отца.

Потом мать. Грудь сжало от боли. Я удержал ее рядом с собой.

— Мне так жаль. Я не знал.

Блэр повернула голову и жадно поцеловала меня. Она ищет комфор, а это единственный способ, о котором она знала, чтобы получить его от меня. Я хочу, чтобы она знала, что она в любой момент может взобраться ко мне на руки, а я буду держать ее крепко, если это ей только понадобиться. Но я не мог рассказать об этом сейчас. Пока нет.

— Я любила их и всегда буду любить. Но сейчас я в порядке. Теперь они вместе. Они навсегда друг с другом, — сказала она, отрываясь от поцелуя. Она пытается успокоить меня. Это она потеряла их, а успокоить пытается меня.

— А кто есть у тебя? — спросил я, чувствуя такую бурю эмоций, которую ни разу не чувствовал за жизнь

— У меня есть я. Я поняла это три года назад, когда заболела мама. Главное — не забывать, кто ты есть, и тогда все будет в порядке, — решительно ответила она.