Валера сидел за кухонным столом напротив батьки, видел, как тот искренне гордится сыном, и подумал: может поведать ему истинную версию? Но вовремя сообразил, что отец оценит знание физики гораздо выше, чем смелую инициативу и находчивость, и решил не разрушать родительские иллюзии по поводу своих глубоких познаний… За окном сияло июньское солнце. Валера ждал от жизни чудесных приключений, и она щедро награждала его. Правда, он тоже приложил тут немало усилий, так как находился в перманентном поиске. Справедливости ради следует признать, что чудесными эти приключения можно назвать с большой натяжкой.

Бойцы стройотряда студентов-медиков построены, знамя призывно трепещет на флагштоке, солнце медленно катится за горизонт. Командир, Юра Семёнов, важно ходит перед строем, заложив руки за широкую спину. Он долго и нудно объясняет, что бойцу стройотряда делать дозволено, а главное – что запрещено. Ребята прозвали его – Конь Троянский. Конём – за внушительные габариты, а Троянским за то, что, будучи готовым помочь всегда и во всём, он с лёгким сердцем, совершенно не сомневаясь в правильности пути, мог и заложить. Причём действовал Юра в обоих случаях искренне, без малейших угрызений совести, чисто по идеологическим соображениям. Он был действительно убежден, что идёт верным путём к победе коммунизма во всём мире. Однако представления о светлом будущем, а также о самой идее, за которую он был готов сражаться до последней капли пролетарской крови, довольно расплывчаты и противоречивы. И в результате поведение Коня было довольно непредсказуемым. Он вполне мог повторить подвиг Павла Морозова и при этом чувствовать себя настоящим героем.

К огромному сожалению бойцов, выяснилось, что кроме как работать практически ничего делать нельзя. Ни купаться в местной речке Переплюйке, ни распивать спиртные напитки, ни самовольно отлучаться из расположения лагеря. Особенно после отбоя! Разумеется, были реальные причины для таких серьёзных ограничений. За время работы стройотряда по Союзу набиралось достаточное количество несчастных случаев. Студенты действительно тонули, дрались по пьянке с местными аборигенами, падали с высоты, трогали оголенные провода под высоким напряжением и т. д. и т. п.

– Если вечером кого-нибудь замечу за пределами лагеря – пусть сразу собирает чемодан! Я за вас сидеть не собираюсь! – стращал Конь.

– Bruta fulmina (Пустые угрозы, лат.), – шепнул Бродяга Толяну.

Но тут командир словно почувствовал, что народ слабо верит его горячим обещаниям, и добавил:

– И чтоб никто не сомневался! Я позабочусь, чтоб в институт нарушители дисциплины не вернулись!

Потом, решив немного разрядить обстановку, пошутил:

– Нечего семенной фонд разбазаривать. Все свободны!

Конь Троянский в армии был прапорщиком. Отслужив, устроился на мясокомбинат и там однажды чисто случайно увидел санврача за работой. Опытный специалист сделал небольшой круг почёта по цеху готовой продукции. Лениво показал взглядом, чего не хватает ему для полного счастья, и ушёл с начальником цеха в кабинет. Юран лично видел, как туда понесли коньяк, всякие разносолы, ветчины и колбаски. А немного погодя – ароматный кофе. Через час с небольшим санврач медленно, с чувством собственного достоинства и глубокого морального удовлетворения вышел из кабинета. Лицо его приобрело выражение неземного блаженства, а ещё недавно тощий портфель раздулся, как удав после обеда. Неожиданно Юран понял, что это и есть его заветная мечта, что, сам того не осознавая, он стремился к ней всю жизнь. Цель была высока и труднодостижима, но игра стоила свеч. Естественно, дорога к ней была не простой – деньги, подготовительное отделение, снова деньги… Наконец, голубая мечта сбылась. И Юран, выплёвывая осколки зубов, грызёт гранит науки. Учиться в мединституте, мягко говоря, трудно. Одна латынь чего стоит. Потом анатомия, гистология, физиология, биохимия – это всё азбука. Её необходимо выучить, чтобы на следующем этапе суметь воспринять фармакологию, терапию, хирургию и прочее, прочее. Юре было труднее всех. Разница в возрасте с большинством студентов достигала лет восьми, а то и десяти. Он знал, как снять часового, как развести костёр в проливной дождь или списать две тонны только что полученной соляры. Но в учёбе по сравнению со вчерашними школьниками Юран был слаб и беспомощен, как майский жук, перевёрнутый на спину. Если ребята заваливали экзамен, то потому, что просто не открывали учебник. А Юра не сдавал, потому что не сумел выучить, не осилил. У Юрана сформировался стойкий комплекс неполноценности. В результате подойти к нормальной девушке и познакомиться – вдруг стало страшновато. В институте он в основном молчал. Придя в общагу, наскоро перекусывал и сразу садился за книги. Никакой личной жизни, никакого досуга…

Так в ожесточённых боях прошёл тяжёлый первый курс и наступили долгожданные каникулы. Как известно, летом студенты не отдыхают. В добровольно-принудительном порядке они должны ездить в стройотряд. Надо отдать должное, ребята добросовестно соблюдают эту традицию вместе с её загадочными ритуалами. Такими, как день остановки отряда, перечисление денег в Фонд мира, сбор лекарственных трав и прочая дребедень. Юран был самым старым на курсе, к тому же ещё в армии вступил в партию большевиков. Поэтому декан сразу и безапелляционно заявил: «Семёнов, поедешь командиром». Юран сначала испугался и растерянно сказал:

– Может, не надо…

Но декан строго возразил:

– Ещё как надо! Вы серьёзный человек, я уверен – легко справитесь с этими шалопаями.

Так Юра Семёнов нежданно-негаданно стал командиром студенческого санитарно-гигиенического анархического отряда.

Толян, Валера и Поручик лежали на траве и курили.

– Семенной фонд его заботит! – возмущался Толик. – Может, я только и мечтаю о том, чтоб его разбазарить. Говорила мне мать – давай тебе справку выпишу…

– Да не волнуйся ты так, – сказал Бродяга. – Будем за ним следить. Он – за ворота, и мы – за ним. А так как у него рыльце в пушку – будет молчать как миленький.

Но Валера жестоко ошибся. Командир на гульки не пошёл. Более того, ночью бдел, шастал по вагончикам и проверял, все ли бойцы находятся на месте. Да ещё комиссара заставил. Потому что хоть и здоров был Конь Троянский, а совсем не спать, естественно, не мог.

– Может, он голубой? – предположил Толян. – Раз он по бабам не ходит.

– Так он и по мужикам не особо… – возразил Бродяга.

– Импотент! – в один голос сказали друзья. – Это ж надо… молодой здоровый мужик…