— Неужели вы не хотите быть свободными?

— Ты меня не понимаешь, — в легком смятении заметил Пушкарь. — Если вы выберете…

— Слушай меня внимательно, — перебил Джоаз. — Ты и твои товарищи могут стать хозяевами самим себе и жить среди людей.

Пушкарь нахмурился:

— Никто не захочет быть неотесанным дикарем. К кому бы мы тогда обратились за советом, кто бы управлял нами, кто бы отдавал нам приказания?

Подавив в себе отвращение, Джоаз сделал последнюю попытку:

— Так и быть, эту ответственность я возьму на себя. Вот мой первый приказ: возвращайся и убей всех ваших Высокочтимых-Породителей.

— Убить их? — дрожащим от ужаса голосом переспросил Пушкарь.

— Убить их, — терпеливо повторил Джоаз. — Тогда мы захватим корабль и отправимся на поиски миров, которыми правят люди.

— Нету таких миров.

— Должны быть! В свое время люди посетили все звезды небосвода.

— Это было давно.

— А как насчет Рая?

— О Рае мне ничего не известно.

Джоаз пожал плечами.

— Так вы перейдете на нашу сторону?

— Не вижу смысла, — мягко ответил Пушкарь. — Пойдем со мной. Не сопротивляйся и подчинись Порядку. — Он в замешательстве повернулся к Злыдням. — Твои Высокочтимые признают правильным заключение такого соглашения. Не сомневайся насчет их мнения.

— Глупец! Эти «Высокочтимые» — такие же рабы, как ты — раб Породителей! Мы выращиваем их, чтобы они служили нам, — так же, как выращивают вас! Вы же деградировали, пойми это наконец!

Пушкарь еще раз моргнул:

— Твои слова мне не совсем ясны. Иначе говоря, вы не хотите сдаться?

— Нет. Мы всех вас перебьем, если хватит сил.

Поклонившись, парламентер отбыл восвояси. Банбек проводил его до края осыпи и остался там, наблюдая за вражеским лагерем.

С обычной невозмутимостью выслушав доклад Пушкаря, Породители отдали приказ, и растянувшаяся цепью Тяжелая Пехота медленно двинулась к цитадели защитников. За ними последовали Великаны, держа бластеры наготове, и около двадцати Следопытов. Достигнув края осыпи, Пехотинцы с опаской заглянули в щели, а Следопыты вскарабкались на скалы, пытаясь обнаружить засаду. Ничего не найдя, они дали сигнал. Пехота, сломав цепь, но соблюдая крайнюю осторожность, углубилась в развалины. Вот они прошли двадцать футов, пятьдесят, сто… ничего. Осмелевшие Следопыты, горя жаждой мести, двинулись по верхушкам скал… И тут Злыдни нанесли удар.

Нападение драконов отбросило ругающихся и вопящих Следопытов. Тяжелые Пехотинцы развернулись и открыли огонь. Двое Злыдней, пораженных в самые уязвимые места — подмышечные впадины, — размахивая лапами, рухнули вниз. Остальные, словно обезумев, попрыгали прямо на Пехотинцев. Раздались испуганные вопли, визг, крики боли. Подоспевшие Великаны, оскалившись, хватали драконов, ломали им шеи и забрасывали высоко на скалы. Злыдни отступили. Полдюжины Пехотинцев было ранено, двое остались лежать с перерезанным горлом.

Тяжелые Пехотинцы вновь двинулись вперед, на этот раз с еще большей осторожностью. Однако Следопыты, рыщущие над их головами, закричали что-то предостерегающее, и те резко остановились, переговариваясь и нервно водя из стороны в сторону дулами пистолетов.

Следующий удар нанесли Демоны и Голубые Ужасы. Злобно гримасничая, Пехотинцы начали стрелять, воздух наполнился зловонием жженой чешуи и горящих внутренностей. Началась яростная потасовка: в тесных проходах между скал палицы, пистолеты и даже мечи были практически бесполезны. Великаны протиснулись вперед, но были немедленно атакованы Демонами. Идиотские улыбки исчезли с лиц гигантов, они отступили, опасаясь увенчанных стальными шарами хвостов. Впрочем, недостаток места мешал и самим Демонам, — их смертоносная сталь гораздо чаще била по скалам, нежели по врагам. Отошедшие на безопасное расстояние Великаны разрядили свои бластеры в гущу сражения, без разбора сжигая Демонов, Голубых Ужасов и Тяжелых Пехотинцев. На помощь защитникам прибыл свежий отряд Ужасов — драконы попрыгали со скал, разя Великанов своими когтями. Однако вскоре с ними было покончено — гиганты пошвыряли Ужасов на землю и растоптали их, а Пехотинцы сожгли тела излучателями.

Внезапно наступило затишье, нарушаемое лишь всхлипами и стонами раненых.

Прошло десять, пятнадцать секунд. В воздухе витала неясная угроза.

И тут появились Забулдыги.

Одно мгновение Великаны смотрели в глаза драконам, а затем потянулись к оружию. Но неожиданно спрыгнувшие со скал Ужасы отвлекли их внимание. Забулдыги бросились в бой.

Извивались плечевые отростки, взлетали и опускались палицы, трескались и разламывались доспехи. Не было слышно ни криков, ни рычания — одно только тяжелое сопение. И вскоре восемь Забулдыг, превосходящие противника и в массе, и в вооружении, отошли, пошатываясь, от восьми мертвых Великанов. Тем временем Тяжелые Пехотинцы, сгрудившись в кучу и ощетинившись разрядниками тепловых излучателей, начали отходить к долине, стреляя в каждого дракона, который пытался их преследовать. Наконец им удалось выбраться из скал, но Демоны, сгорая от желания сразиться на открытом месте, догнали отступающих и вклинились в самую середину отряда. На помощь им подоспели Длиннорогие и Бродячие Убийцы.

Двенадцать человек верхом на Пауках, с бластерами Великанов наизготовку храбро напали на Породителей и Пушкарей. Породители, не колеблясь, пришпорили своих скакунов и помчались к кораблю, а Пушкари, развернув трехколесные орудия, дали залп. Упал один человек, за ним — второй, третий, однако остальные обрушились на стрелков и зарубили их всех, включая давешнего парламентера.

Покончив с Пушкарями, смельчаки бросились в погоню за их хозяевами, но люди, превращенные Породителями в скакунов, улепетывали, точно гигантские зайцы, не уступая в скорости Паукам.