– Хорошо сказано, честное слово! – заметил он. – Да, конечно, уженье – удовольствие порядочных людей.

– Мы имеем честь говорить с коллегой? – спросил господин Миклеско, обращаясь к незнакомцу.

– О! – скромно ответил этот последний. – Всего лишь любитель, который восхищается блестящими подвигами, но не имеет дерзости им подражать.

– Тем хуже, господин…

– Йегер.

– Тем хуже, господин Йегер, так как я должен заключить, что мы никогда не будем иметь чести считать вас в числе членов «Дунайской лиги».

– Кто знает? – возразил господин Йегер. – Может быть, и я когда-нибудь решусь протянуть руку к пирогу… к удочке, хотел я сказать, и в этот день я, конечно, буду вашим, если только сумею удовлетворить условиям, необходимым для принятия в ваше Общество.

– Не сомневайтесь в этом, – горячо заверил господин Миклеско, воодушевленный надеждой завербовать нового приверженца. – Эти условия очень просты, и их всего четыре. Первое – платить скромный ежегодный взнос. Это – главное.

– Разумеется, – смеясь подтвердил господин Йегер.

– Второе – это любить уженье. Третье – быть приятным компаньоном, и мне кажется, что это третье условие уже выполнено.

– Очень любезно с вашей стороны! – заметил господин Йегер.

– Что же касается четвертого, то оно состоит во внесении своей фамилии и адреса в список Общества. Имя ваше известно, и когда я буду иметь ваш адрес…

– Вена, Лейпцигерштрассе, номер сорок три.

– …вы будете полноправным членом Лиги за двадцать крон в год.

Оба собеседника рассмеялись от чистого сердца.

– И больше никаких формальностей? – спросил господин Йегер.

– Никаких.

– И не надо удостоверения личности?

– Ну, господин Йегер, – возразил президент, – чтобы ловить рыбу на удочку!..

– Это верно, – заметил господин Йегер. – Впрочем, это неважно. Ведь все должны знать друг друга в «Дунайской лиге».

– Как раз наоборот, – заверил господин Миклеско. – Вы только подумайте! Некоторые из наших товарищей живут здесь, в Зигмарингене, а другие на берегу Черного моря. Не так-то легко поддерживать добрососедские отношения.

– В самом деле!

– Так, например, нашего поразительного лауреата последнего конкурса…

– Илиа Бруша?

– Его самого. И что ж? Его никто не знает.

– Невозможно!

– Но это так, – уверил господин Миклеско. – Ведь он всего две недели назад вступил в Лигу. Совершенно для всех Илиа Бруш удивительное… – что я говорю! – подлинное откровение.

– Это то, что на скачках называют «темная лошадка»?

– Именно.

– А из какой страны эта темная лошадка?

– Это венгр.

– Так же, как и вы. Потому что вы венгр, как я полагаю, господин президент?

– Чистокровный, господин Йегер, венгр из Будапешта.

– А Илиа Бруш?

– Из Сальки.

– Где эта Салька?

– Это местечко, маленький городок, если хотите, на правом берегу Ипеля, реки, которая впадает в Дунай на несколько лье [2] выше Будапешта.

– С ним, по крайней мере, господин Миклеско, вы можете считаться соседями, – смеясь заметил Йегер.

– Не раньше, чем через два или три месяца, – таким же тоном возразил президент «Дунайской лиги». – Столько времени ему понадобится для путешествия…

– Если только оно состоится! – ядовито молвил веселый серб, бесцеремонно вмешиваясь в разговор.

Другие рыболовы придвинулись к ним. Йегер и Миклеско оказались в центре маленькой группы.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил господин Миклеско. – У вас блестящее воображение, Михаил Михайлович!

– Простая шутка, господин президент, – ответил спрошенный. – Впрочем, если Илиа Бруш, по-вашему, ни полицейский, ни преступник, почему он не может посмеяться над нами и оказаться просто хвастуном?

Господин Миклеско взглянул на дело серьезно.

– У вас недоброжелательный характер, Михаил Михайлович, – возразил он. – Когда-нибудь он сыграет с вами скверную шутку. Илиа Бруш производит на меня впечатление человека честного и положительного. Кроме того, он член «Дунайской лиги». Этим все сказано.

– Браво! – закричали со всех сторон.

Михаил Михайлович, казалось, совсем не сконфуженный уроком, с замечательным присутствием духа воспользовался новым предлогом и провозгласил тост.