— Поэтому ты употреблял? Ты пытался поддерживать прикрытие?

— Да. Я не мог заставить тебя понять и не подставиться при этом. Я хотел сказать тебе, но не мог.

Это задело меня.

— Я бы хранила твой секрет. Или ты не доверял и мне?

— Я доверял тебе, но безопаснее для тебя было не знать. Кроме того, если бы ты узнала, это могло бы изменить то, как ты относилась к Клэю, а он был в моем списке потенциальных дилеров, после того, как ты сказала мне, что у него внезапно появились деньги. Я не хотел, чтобы ты спугнула его.

— Так все, что ты говорил мне, было ложью, способом сблизиться с Клэем, чтобы узнать о его намерениях?

— Нет. Я не был уверен насчет Клэя до самого конца, но сомнения были при мне. Я поймал его рыскающим возле твоего дома одной ночью, когда ты легла в постель. Это был тот день, когда ты обвинила меня в шпионстве из машины. Я знал, что что-то было не так и за тобой нужно присматривать. Он и вправду подбирался к тебе, но ты об этом не знала. У меня не было твёрдых доказательств, чтобы привлечь его к допросу, поэтому мне пришлось ждать. Я пытался найти способ раскрыть тебе что-то, не рассекречивая свою личность, но ты была такой уверенной и бесхитростной. Я не знал, что еще сделать на тот момент, кроме как оставаться близко и надеяться, что я буду способен должным образом защитить тебя.

Здесь появилась неловкая пауза, и я заиграла кромкой на пижамных шортах.

— Похоже, я была не права на счет него?

— Я сожалею обо всем, что касается него. Я знаю, все это должно быть очень непросто для тебя. Он долгое время был твоим другом. — Он выглядел сожалеющим, и я поняла, что он был искренен. Я знала, что он чувствовал по поводу Клэя.

Я повела плечами, не желая вспоминать недавний ужас, через который Клэй заставил меня пройти.

— Он не должен был стрелять в тебя. Он был бы в порядке, если бы не связался с тем, с чем не должен был.

— Он был болен, Кэми. Если честно, я считаю, что он никогда бы не навредил тебе, если бы был в своем уме. Что-то заставило его напасть. Грустно, но это правда.

Я сузила глаза.

— Почему ты говоришь так, как будто переживаешь насчет того, что случилось? Ты никогда не любил его.

— Нет, не любил, но я видел, как он относится к тебе.

Я хмыкнула, пытаясь дистанцироваться от боли и эмоций, кипящих внутри меня.

— Я была частью твоей лжи — твоим способом приблизиться ко всем тем детям. Так почему же имеет значение то, что он хотел меня?

— Ты шутишь, да? — Он выглядел рассерженным. — Ты и правда понятия не имеешь, как сильно я забочусь о тебе?

— Я не слышала о тебе неделями, Хантер… гм... Дилан, да кто бы ты ни был! Я не имела ни малейшего представления, где ты был и был ли жив! Думаю, ты доказал, как сильно заботишься обо мне! — набросилась я на него. — Знаешь ли ты, каково это… постоянно беспокоиться и гадать, был ли ты в порядке? Ожидая день за днем услышать что-то от тебя, да от кого угодно, и получая лишь отказы на вопросы о том, как ты? Ты оставил меня одну, не сказав ни слова о своем местонахождении!

— Я не мог позвонить тебе, Кэми! Мне не позволяли.

— Почему нет?! — завопила я, гадая, могут ли мои родители услышать меня снаружи.

— Потому что я был отстранен департаментом отдела, ожидая расследование.

— И как это касается общения со мной? — спросила я. Мое сознание кружилось в сотнях обрывочных направлениях.

Он сказал сквозь стиснутые зубы:

— Расследование нужно было удостовериться, что я не был вовлечен ни в какое неподобающее сексуальное поведение с несовершеннолетней.

— Что? — Я была совершенно ошеломлена. И моментально все обрело смысл с потрясающей ясностью. — Поэтому ты продолжаешь отталкивать меня, да?

Он потер рукой лицо и затем опустил на колени.

— Мне двадцать один и я коп. Тебе было семнадцать. Я вышел за грань дозволенного. Меня пытались вышвырнуть несколько раз из-за этого, но департамент чувствует, что я был как раз там, где должен был быть, чтобы найти правду, так что меня с осторожностью отправили продолжить. Мне сказали не заниматься ничем, вроде поцелуев, или границы станут опасными. Я не мог ничего поделать. Я пытался справиться с собой, но не мог. Когда расследование дошло до суда, мне приказали не иметь с тобой никаких контактов до тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать. Ты понятия не имеешь, как много раз я хотел позвонить тебе или послать Криса сказать, что происходит, но все это подразумевало контакт. Я не мог свободно говорить с тобой до сегодняшнего дня, и я находился здесь с рассвета, ожидая, пока ты проснешься. Я уже объяснил это твоим родителям.

— О чем ты говоришь? — спросила я. Я была так смущена, что едва ли могла уничтожить росток надежды, который начинал расцветать у меня в груди.

— Я говорю, что люблю тебя, Кэми. Все это было таким же реальным для меня, каким это было для тебя. Я спрашиваю, сможешь ли ты быть рядом со мной. Я готов в этом случае потерять свой значок и быть позорно уволенным. Я просто не хочу потерять тебя.

Во время речи я хотела обхватить его руками и поцеловать, но что-то меня останавливало.