Но кому-то все это вдруг понадобилось, и, если Ларри Крэйн прав, эти люди готовы заплатить щедрое вознаграждение.

Два солдата бесцельно блуждали в отчаянных попытках найти убежище, чтобы укрыться от дикого, неожиданно нагрянувшего холода, который становился все ощутимее, и от немцев, которые, возможно, теперь прочесывали местность в поисках оставшихся в живых, чтобы об их появлении никто не смог сообщить превосходящим силам противника. То была вовсе не отчаянная атака погибающих, не последняя, бессмысленная попытка немцев сдержать союзнический поток вроде действий тевтонского короля Канута.

Эсэсовцы явно специально десантировались в этом месте, возможно, по пути захватили американский бронетранспортер. И Холл не сомневался, что они имели какую-то очень серьезную тайную задачу. Эта уверенность была подкреплена увиденным, когда они с Крэйном отступили: люди в штатском, появившиеся из укрытия за бронетранспортером, явно направляли действия солдат. Но какое это имело сейчас значение для Холла? Никакого.

Ему оставалось только надеяться, что дорожка, которую они с Крэйном выбрали, уведет их как можно дальше от того места, куда направлялись немцы.

Мало-помалу они поднялись на какую-то возвышенность и наконец оказались в необитаемой части Корберийских холмов. Никаких зданий поблизости, никакого выпаса домашнего скота. Холл предположил, что даже если здесь когда-то и паслись стада, все пошло на снабжение продовольствием нацистов.

Начался дождь. Ноги Холла промокли. Высшему начальству почему-то пришло на ум, будто новые походные ботинки на пряжках, с недавних пор поставляемые в войска для солдат, выдержат холодную зиму, если их смазывать жиром. Однако Холл теперь мог поспорить, что даже ранней осенью дело обстояло весьма плачевно. Ботинки, хоть и обильно смазанные жиром, промокали и совсем не держали тепло. Пока они с Крэйном брели по холодной и влажной траве, пальцы ног начало ломить от боли так сильно, что на глазах выступили слезы. В довершение их бед из-за проблем с налаживанием поставок они с Крэйном были одеты только в шерстяные брюки и жакеты «от дядюшки Исаака».

На двоих у них имелись четыре осколочные гранаты, Ml у Крэйна и автоматическая винтовка у самого Холла. У него оставалось еще девять патронов, включая тот, что уже сидел в стволе ружья, а у Крэйна были еще два пояса, итого, в общей сложности, 25 магазинов.

Они также имели четыре НЗ-пайка, по два на каждого — консервы из колбасного фарша и сосисок. Не так уж плохо, но и не слишком хорошо, особенно если те немцы нападут на их след.

— Ты представляешь хоть примерно, где мы? — спросил Крэйн.

— Не имею ни малейшего понятия.

Надо же такому случиться, что из всего их подразделения в живых после той проклятой кровавой резни остались именно они, вдвоем с Ларри Крэйном. Этот парень и впрямь заговоренный. Холл уже походил на подушку для булавок со своими осколками, которые попали в него, а у Крэйна ни одной царапины.

Все же правильно поговаривали у них, что Крэйн заговоренный, и, пока он, Холл, оказывается где-то рядом с ним, частица этой неведомой защиты достается и ему. Достойная причина чувствовать благодарность.

— Холодно, — сказал Крэйн. — И сыро.

— Ты думаешь, я не заметил?

— Ты собираешься идти, пока не свалишься с ног?

— Я собираюсь продолжать идти, пока...

Он замер на полуслове. Они стояли на вершине небольшого холма. Справа от них в лунном свете сияли белые камни. Чуть дальше на фоне ночного неба вырисовывался целый комплекс зданий. Холл мог разглядеть какое-то подобие двух шпилей и много-много темных окон на стене.

— Что это?

— Церковь, а может, и монастырь.

— Ты думаешь, там есть монахи?

— Нет, если у них есть хоть капля здравого смысла.

— И что будем делать? — Крэйн присел на корточки на землю, опираясь на винтовку.

— Спустимся, осмотримся вокруг. Вставай.

Холл ухватил Крэйна за плечо и случайно измазал его кровью.

— Эй, ты меня испачкал, — возмутился Крэйн.

— Ну, прости, я же не нарочно.

Санди Крэйн говорила с сестрой по телефону. Ей нравился муж ее сестры. Красивый мужчина. Он носил хорошую одежду, и от него всегда приятно пахло. Он и деньги имел, и не боялся тратить их на жену, чтобы та могла выглядеть как можно лучше в этом ее клубе любителей гольфа или на благотворительных обедах, которые они, казалось, посещали каждую вторую неделю и о которых ее сестра никогда не уставала рассказывать ей. Ладно уж, Санди еще утрет ей нос, как только Ларри приберет к рукам те деньги. Только восемь часов прошло с того момента, как она открыла письмо, но Санди уже мысленно раз десять потратила это нежданно свалившееся богатство.

— Да. Ларри, похоже, получит э... какие-то деньги. Какое-то вложение окупилось, и теперь мы... ждем, ну... пока оплатят чек.

Она сделала паузу, чтобы выслушать фальшивые поздравления сестры.

— Что ж, возможно, мы могли бы побывать в твоем клубе как-нибудь и даже узнать про членство.

Санди не могла и подумать, чтобы просить сестру рекомендовать Крэйнов в члены этого шикарного клуба. Но было забавно подергать ее и подразнить. Лишь бы только на этот раз Ларри не удалось зажать от нее деньги или все испортить.