Утро 22 июля началось с доклада о бое в местечке Шищицы. В четыре утра конно-механизированная группа с ходу ворвалась в Шищицы. Гарнизон местечка был застигнут врасплох и сопротивления практически оказать не успел. Группа, оставив в местечке гарнизон и несколько сломанных танков, выдвинулась в Старицы. Через несколько часов поступил доклад о захвате местечка. Полицейские гарнизоны в местечках сопротивления не оказывали. Предатели уничтожались на месте. Благодаря действиям группы нами были перехвачены дороги на Минск. У немцев в Копылье осталась лишь одна дорога, по которой они могли получить помощь, – на Несвиж.

Сложнее всего было в Дражно. Сначала все шло как по нотам. Козлов впереди колонны поставил трофейные танки и самоходки. Они двигались в сопровождении мотоциклистов. Часовые из числа местных полицейских пропустили голову колонны на деревенские улицы. Но вот дальше все пошло комом. На подходе к школе немецкие часовые подняли тревогу. Часть гарнизона спала в дзотах, остальные в школе и деревенских домах. По тревоге немцы успели занять позиции и открыть огонь. Бой в деревне длился три часа. Для захвата дотов и домов очень пригодились огнеметы. Без потерь с нашей стороны не обошлось. Погибло тридцать человек, около сотни было ранено, два танка были подбиты.

Были и иные потери. По докладам из подразделений, за ночь дезертировало или пропало без вести около шестисот человек. И ладно бы красноармейцев, а то по большей части командиры с геометрией в петлицах. Вот и верь после этого людям. Но было и обратное.

В районе Юшковичей на соединение с нами вышел отряд полковника Иовлева и майора Гаева из состава 64-й стрелковой дивизии. Были и еще группы красноармейцев и командиров, не сложившие оружия и продолжавшие драться с врагом. Одной из таких групп руководил начальник Любанского РО НКВД Ермакович. Они, объединив свои силы, взяли Любань. Чем перерезали железную дорогу Уречье – Старушки и шоссе Старобин – Бобруйск.

Вообще день выдался удачный. Была освобождена от немцев и их прихвостней практически вся территория Слуцкой области. К концу дня наши подразделения вошли в Осиповичи, Копылье, Уречье.

В Копылье гарнизон пытался сопротивляться. Хватило их часа на полтора. Как только конно-механизированная группа вошла в городок со стороны Старицы, батальон Соловьева со стороны Мажи, а 1-й «желтый» (из числа тех, в отношении кого сомневались мои особисты) штрафной батальон со стороны Докторовичей, немцы начали делать ноги. Первыми намазали ноги местные полицаи, бросившие свои позиции в Докторичах и в предместье поселка. Немцы отступали сначала организованно, от одного рубежа к другому, огрызаясь и сдерживая наступление конников и танкистов. Но с выходом на дорогу в сторону Великой Раевки, стараясь побыстрее скрыться в лесу, смешались. Тут их ждал очень неприятный сюрприз – засадная рота с минометной батареей. Наши пленных не брали… В поселке были захвачены неплохие трофеи и освобождено гетто с двумя тысячами евреев. Часть из них, тех, что помоложе, взялась за оружие. Остальные были распущены по домам.

Козлов со своими бойцами после взятия Дражно активно продвигался вперед, уничтожая в местечках полицейские гарнизоны. В районе Моисеевичей ему на зубок попался маршевый батальон, спешивший на помощь гарнизону Дражно. Хорошо спешил. Быстро. На машинах и со средствами усиления. Разведка сработала как надо. Парни успели занять позиции и расстрелять часть колонны из засады. Вся дорога, от местечка до моста через реку Птичь, была забита уничтоженной автотехникой. Части немцев удалось скрыться в болоте и лесу. Вот из-за них группе Николая пришлось задержаться. Бывшие военнопленные никак не хотели отпускать своих врагов живыми.

Экипаж артиллерийского поезда № 4, сформированного в Старых Дорогах, атаковал немецкий гарнизон, охранявший железнодорожный мост через реку Птичь у деревни Дараганово. Караул моста составлял шестьдесят человек, еще более трехсот солдат врага располагалось в деревне. Он располагал тремя 45-мм орудиями и станковыми пулеметами, так что бой за мост был тяжелым. Несмотря на все упорство врага удержать занятые позиции, ему пришлось отступить и скрыться в лесу.

Бой за Уречье начался рано утром. Вроде и городок-то небольшой, а сил на него потратили кучу…

С раннего утра немцы от Повстыни и Мерешино при поддержке нескольких артиллерийских батарей и трех бронетранспортеров перешли в наступление на Загрядье. Что это было – смелость с примесью глупостью, самонадеянность, презрение к противнику или к смерти, безнадежность? Не знаю! Мне показалось, что они все еще думали, что Слуцк взяли партизаны. В начале июля такое уже было. Партизаны взяли город на сутки, разогнали гарнизон и смогли освободить группу военнопленных. После чего скрылись в лесах. Другого объяснения у меня не нашлось. Может, немецкое командование думало, что, как и в тот раз, город свободен? Хотя ночные вылазки их разведгрупп должны был убедить в обратном. Но перли они на местечко на всех парах. Естественно, нарвались на огонь пулеметов и орудий. Немецкая атака захлебнулась.

Ночью сюда нами были переброшены два «желтых» штрафных батальона, артиллерийский дивизион и взвод танков. Все эти силы были брошены в контратаку. К обеду немцев выбили в пригороды Уречья. Ворваться на плечах противника в городок не удалось. Наши цепи были встречены огнем противотанковых орудий и несколькими десятков пулеметов. То же самое произошло и при атаке города со стороны местечка Рыбак. Откуда у немцев было столько орудий и пулеметов, тогда еще не было известно. Пленные же молчали. Пришлось задействовать авиацию и тяжелую артиллерию.