— Пойдем, Визмочка, — обняла девушку за плечи Восилене. — Сейчас дождь будет...

В потемневшей хате все сгрудились на лавке около Восилене, слушая, как шумит и бьется за окном гроза. Вихрь не стихал, только он теперь шумел не листьями, а крутил струи воды, хлестал ими по окнам и стенам, казалось, где-то на небе прорвало перемычку, и на Эглайне хлынул не дождь, а поток. Иногда хата озарялась вспышками молнии, и тогда дети, ожидая неизбежного удара грома, жались к Восилене.

— Где это наш батька? — озабоченно сказала Восилене, и по ее тону дети почувствовали, что эта тетя больше не чужая им, потому что живет с ними одинаковыми думами и чувствами.

На мгновение показалось, что кто-то занавесил окна кисеей, потом в окна застучало. Белый, крупный град бил в окна, в стены, подпрыгивал на дороге. Трава быстро посерела, потом побелела.

— Град... Град! — обрадовались дети.

У Восилене заныло сердце.

— Беда, детки... Помолотит нам этот град поле раньше времени...

Сердце у нее защемило и от беспокойства за Каспара, и от обиды за себя. Почему должно было случиться так, что несчастье это обрушилось на колхоз в день ее приезда? Умные люди поймут, но найдутся и такие трещотки, такие дуры, которые наговорят невесть что...

Град окончился так же внезапно, как и начался. Восилене с детьми выбежала во двор и, по тому, как выглядел цветник, поняла, что случилась беда. Ясные, похожие на огоньки настурции были порублены и втоптаны в землю, на штакетнике, как проволока, висел хмель с оборванной и посеченной листвой, цветы резеды валялись на земле.

— Что он натворил, что он наделал, этот град! — горевала Восилене, трясущимися руками пытаясь поднять уцелевшие цветы и расправить спутанные ветви.

— Все отойдет, вот увидите... Завтра же! — утешала Визма, помогая Восилене.

— А что в поле? Где же Каспар? — не могла успокоиться Восилене. — Если побило рожь, будем мы с вами без хлеба, детки...

— А я к вам! — послышался с улицы знакомый голос, и Восилене, обернувшись, увидела Марту. Та стояла совсем спокойная, словно ничего и не произошло, даже улыбалась.

— Ох, так хорошо, что ты пришла, Марточка! — кинулась к ней Восилене.

Марта была единственной женщиной в Эглайне, которую она могла считать в какой-то степени своей старой знакомой. И то, что девушка оказалась незлопамятной, понравилось ей. Но когда она здоровалась с Мартой, то заметила, что улыбка исчезла с ее лица и она сама обеспокоена.

— Где Каспар? — спросила Марта. — Меня всю побило этим градом, того гляди синяки останутся...

— Тяжко подумать, что делается в поле, — вздохнула Восилене.

Вскоре все выяснилось. На дороге показался Каспар, и уже по его виду женщины поняли, что не все благополучно. Он кивнул головой Марте и, войдя в хату, опустился на лавку.

— Ну, что там? — нетерпеливо кинулась к нему Марта.

— Побило малость рожь...

— Это ту, мимо которой мы сегодня проезжали? — с замирающим сердцем спросила Восилене.

— Ту... Да вы не пугайтесь, гектара три, не больше.

— А ячмень около речки? — в свою очередь торопилась узнать сразу обо всем Марта.

— Ячмень ничего... Град прошел полосой, там не тронул. А вот что у соседей? Сейчас же надо съездить...

— Иди ты хоть переоденься, — посоветовала Восилене и отправила его в боковушку.

Через несколько минут Каспар вышел уже во всем сухом. Мокрой была только кепка, но он, не раздумывая, натянул ее на голову.

— Куда же ты опять? Что же ты мне ничего не расскажешь? — обиделась Восилене.

— Я же сказал: в Долгое, а может быть, в «Пергале», — смущенно объяснил Каспар. — Тут дело такое, от которого многое зависит...

Заложив в бричку вороного, он покатил по долговской дороге. После дождя было свежо, чисто, зелень вокруг, где ее не коснулся град, заметно повеселела. Теперь Каспару и собственная беда не казалась такой большой. «Подумаешь, три гектара, — рассуждал он, — для такого колхоза, как наш, не так уж и много... Если урожай будет хороший, так и вовсе пустяк. А вот что делать с этой землей теперь? Ну, к примеру, если посеять лен? Говорят, что сеют некоторые по два раза в год… Вот семян нету... Постой-ка, а не Мешкялис ли похвалялся, что такого льна, как у него, ни у кого и на свете нету? Попросить взаймы, что ли?»

Подъезжая к Долгому, Каспар услышал гул голосов и только теперь вспомнил... Занявшись своими делами, он совершенно запамятовал, что сегодня поворачивают в верхнюю часть озера небольшую речушку Диркстеле, или Искру, которая бесполезно сбрасывала свои воды ниже плотины. Хорошо еще, что надумал поехать, а то было бы совестно перед людьми!..

— Мы так и знали, что явишься, — встретил Каспара Захар Рудак, делая вид, что не заметил опоздания.

— В жизни Каспара нынче поворот побольше, чем у этой речки! — не пропустил случая пошутить Юозас Мешкялис.