Всё это папа Волк вспомнил неожиданно, потому что у большого тополя ему вдруг показалось: пахнет чем-то далёким, из детства. Дружком? Забором у дома лесника?

Но на полянке было столько разных запахов, что Волчишкин папа не надеялся на свой нос.

На полянке было столько разных звуков, что Волчишкина мама не надеялась на свои уши.

На полянке было столько зверей и птиц, что Волчишкина сестрёнка не надеялась на свои глаза.

Им оставалось надеяться на своих друзей.

– Вы волчишку не видели? Такого маленького, серенького? – спрашивали они у всех.

Волчишку многие видели, и он только что был здесь, а потом только что убежал дальше играть.

– Ну надо же, – вздохнула мама. – Даже кабанчики послушно крадутся на краю полянки, а нашего ребёнка – не поймать! Улетел он, что ли?

На полянке готовились к старту дрозды.

Хрюк и Хряк остановились под старым тополем, что с краю полянки, перемигнулись и постучали по дереву. В дупле кто-то завозился.

– Внимание, внимание! – опять объявила ведущая синичка. – Сейчас вы увидите… удиви… ви… пи-пи…

Что случилось с синичкой? Зрители подняли головы вверх. На краю дупла старого тополя стоял… кролик Ушкин-Морковкин. Вернее, от кролика осталась только голова. Лапки и живот кролика были полностью покрыты перьями.

– Я научился летать! – объявил Ушкин-Морковкин.

– Ой! – сказала ворона Лукерья, второй раз за день схватившись за сердце, и села в муравейник. – Нашёлся! Но в каком виде!

Ушкин-Морковкин начал двигаться от ствола на край ветки.

На полянке началась суета.

– Держите, пи-пи-ловите его! – запищала, срывая голос, синичка.

– Пороть надо за такие выдумки! – закричал папа Вепрь, расталкивая дроздов, чтобы пробиться к тополю.

– Как он научился летать? – затаив дыхание, спросил Волчишка.

– У меня настоящие специальные перья! – попытался успокоить кролик взволнованных зрителей.

Если бы участники праздника в это время опустили глаза с дупла вниз, то они бы заметили, как прыснули в свои копытца кабанчики и как побежали они с полянки, опять таща мешок. Но все очень волновались за крольчонка и словно хотели поддержать его взглядами.

– Что за специальные перья? – взлетев на ветку к Ушкину-Морковкину, спросила едва опомнившаяся ворона Лукерья.

– Это секрет, – таинственным голосом ответил кролик. – Я обещал кабанчикам никому не рассказывать…

– Конечно, не вздумай об этом рассказывать, – шепнула ему Лукерья, рассматривая приклеенные к крольчонку перья. – А то засмеют.

Ворона склонилась к уху Ушкина-Морковкина, чтобы шепнуть, как перед отлётом птицы меняют слабые старые перья на новые, но не успела. Крольчонок шагнул с ветки и замахал лапами, а Лукерья, как и многие зрители на земле, закрыла глаза.

– Лови!!! – закричал Волчишка.

– Летит! – закричали дрозды, окружившие отчаянно махавшего лапами крольчонка. Перья с него так и сыпались, хотя он смирно просидел в дупле, в куче перьев, обмазанный липкой грязью с утра до самого праздника – как велели кабанчики, чтобы перья крепко приклеились. Но, к счастью, перьев осталось ещё достаточно, чтобы спланировать вниз и не больно приземлиться на голову Волчишке.

Ушкина-Морковкина обещали отругать после праздника. Потому что дальше откладывать вылет дроздов было уже нельзя. Волчишке заклеили шишку на голове подорожником и тоже обещали отругать после праздника. За то, что не сказал, куда отправился.

– Я и сам не знал – куда, – вздохнул Волчишка.

А Рыжицу… Ворона Лукерья поглядела вокруг и третий раз за день схватилась за сердце. Рыжицы нигде не было.

– Да что же такое! – застонала ворона. – Что ни осень, так они все куда-то разбегаются, как листья на ветру! Что за работа! Пора на пенсию!

Волчишка тоже стал оглядываться с беспокойством. Когда они потеряли друг друга? Наверное, как раз в тот момент, когда кролик выбрался из дупла. Волчишка почесал свой чёрный чуткий нос и крепко сжал рукоять меча.

– Па-ап, нам надо бежать! Срочно! – Волчишка посмотрел на папу, и тот не стал больше ничего спрашивать. Они схватили крольчонка и Лукерью, выбрались из толпы и побежали.

Семейство мышат Хвостиковых и их сосед Норушкин пришли на праздник с опозданием. Очень им хотелось закончить генеральную уборку. Впрочем, не только они вдруг поняли, что из этих прекрасных золотистых пластиковых бутылок можно соорудить красивую зимнюю оранжерею, а из ярких красных коробок – детский городок с горками.