— Неужели? — Саша кивком указал на охранника. — Пока она принимает меня как родного. Даже защищает от насилия.

— Это ловушка, Барков. Дальше дороги нет. Дальше тупик. Ты интересуешь систему, пока послушно носишь в себе ее частицу, но как только ты начнешь делать то, что не предусмотрено программой, тебя отключат.

— А если я буду играть по правилам?

— По правилам? — Генерал немного пришел в себя и сел ровнее. — Ты их читал? Еще нет? Прочти. Теперь для тебя это несложно. Роль, отведенная «Соколу» в системе, вряд ли понравится даже таким долбанутым фанатам высоких технологий; как ты или твой приятель Владислав. Я ведь уже говорил тебе о перспективах. Мало того что с каждым днем — да что там, с каждым часом! — ты все больше будешь превращаться в ублюдочный придаток машины, ты еще и своими руками погубишь близких тебе людей! Сначала ты сделаешь их слугами системы, а потом и вовсе отдашь ей на «переделку». А когда все будет кончено, ты умрешь. Сначала как личность. Превратишься в бездушного пидора… тьфу ты!., в киборга. Вот такое у тебя будущее, Барков. Далеко не светлое, но ты сам его выбрал.

— Я не выбирал!

— Отставить. — Манилов вяло махнул рукой. — Обиженные реплики вроде «не я засунул себе в жопу этот чип» я уже слышал. Ты тоже начинаешь повторяться. Да, формально в этом виноваты мы. Так же, как виноваты все, по чьему недосмотру происходили техногенные катастрофы. Ты стал случайной жертвой из числа гражданского населения, но ведь я предложил тебе вылечиться и даже компенсацию моральных издержек пообещал! А что выбрал ты? Выбрал, выбрал, нечего кривиться… Ну, теперь и не обижайся. Хочешь идти до конца? Вот дверь, открывай и шагом марш. За ней переход во вторую зону, там твои родные. Вперед. Только учти — переход это не прямой коридор, а целый лабиринт. Причем полный огнестрельной автоматики и солдат, у которых есть приказ живым тебя не брать.

— Вы можете его отменить?

— Нет. — Манилов попытался ухмыльнуться, но получилось у него скверно, словно он еще сильнее сморщился от боли. — Будь ты простым носителем «Сокола», до лазарета тебя никто бы не тронул. А после и подавно — на хрен ты нам… Но ты теперь и есть «Сокол»… внесистемный источник повышенной опасности. Как ртуть. Пока она в термометре, она полезна, а вот когда ее обнаруживают в городской системе водоснабжения, какая уж тут польза? Так и ты — лужа пролитой ртути, которую следует непременно собрать и вернуть в лабораторию, из которой она была украдена.

— Я вас понял, генерал. — Саша наклонился над майором, вынул у него из кобуры пистолет и запасную обойму. — Теперь я точно пойду до конца и выведу всю вашу братию на чистую воду.

— А-а, — генерал махнул рукой. — Тупых упрямству поем мы песню… Иди, «Сокол» недоделанный, ищи правды. Только в штаны не напусти от страха, когда найдешь.

— Постараюсь. — Барков загнал в ствол патрон, поставил пистолет на предохранитель и подошел к двери. — Надеюсь, вы не наврали про коридор? Если он не ведет на вторую базу, я вас найду.

— Очень страшно. — Манилов фыркнул. — Иди, Барков, спокойно. Он ведет куда надо. Только тебе все равно не дойти. Мои соболезнования вдове.

— Это мы еще посмотрим…

Генерал хоть и был страшно зол, но не соврал: начавшийся за дверью переход вел куда надо. В этом Саша убедился довольно скоро. Но еще быстрее он понял, что Манилов не врал и прежде: прямых путей здесь не было, сплошные лабиринты. И за каждым углом этой вотчины Минотавра Сашу Баркова, а ныне «Сокола», поджидали хорошо вооруженные неприятности.

А еще Манилов не врал насчет того, что, даже активировав чип, Саше не обрести так вот сразу никакой сокровенной истины. «Сокол» оказался вовсе не тем средством, с помощью которого вмиг расширяется сознание и становятся видны самые далекие научные горизонты. Да, теперь Барков мог управлять некоторыми приборами и заглядывать в компы, подключенные к внутренней сети военной базы, не используя никакие интерфейсы. А вот как это получалось, он по-прежнему не понимал. Потоки информации омывали сознание, но оно будто было покрыто защитной пленкой, которая мешала информации впитаться и дать Саше понимание природы окружающих его процессов и событий. Нет, постепенно Барков кое-что усваивал, чип — или теперь его следовало называть мозговым сопроцессором? — интенсивно налаживал связи с корой и подкоркой, закачивая в память массу всякой всячины, которую Саша, если честно, тут же забывал. Не потому, что саботировал попытки «Сокола» наладить тесные связи с сознанием хозяина, вовсе нет. Просто запоминать всю эту шелуху было ни к чему. Ведь первое, что усвоил Барков, было правило: доверять интуиции, за математически просчитанное обострение которой отвечал чип. А еще «Сокол» серьезно ускорял передачу нервных импульсов и реакцию. Принятие решений происходило теперь легко и на порядок быстрее. И это были только базовые условия нового существования. Дальше следовала весьма полезная надстройка из нескольких универсальных программ, позволяющих без проблем ориентироваться в любой сети и заглядывать в любые компы, не взламывая при этом никакую защиту, а просто и естественно, словно бы заглядывая в открытые и хорошо освещенные окна. Проверить, как работает эта «надстройка», пока можно было лишь на локальной сети бункера — до «и-нета» или «Networld» из подвала было не добраться, ведь смарт не мог обеспечить устойчивую связь. Но, в общем-то, кроме информации из локальной охранной сети, Баркову пока ничего и не требовалось.

Саша осмотрелся. Первый коридор, сразу за дверью, был погружен в полумрак. Барков слышал тихий гул и шорохи, но никого и ничего подозрительного не видел. Где-то там, в сумрачной перспективе, притаились люди, но пока своего присутствия они ничем не выдавали. В ладони вернулся уже знакомый зуд, однако теперь Саша воспринимал его иначе. На самом деле покалывание оказалось весьма информативной двоичной комбинацией слабых электрических импульсов. Барков приложил ладонь к стене. Перед внутренним взором тут же возникла схема проложенных в толще бетона электрических проводов, оптоволоконных линий и древней телефонной «лапши». Саша проследил ход оптических сетей, выделил линию, связанную с системой слежения, и заглянул в комп охраны. Поначалу ориентироваться в системе было довольно сложно, Саша неплохо владел основными языками программирования, но никогда не видел, как это все выглядит «изнутри», как все эти комбинации символов, подчиняясь командам процессора, с непостижимой частотой и скоростью преобразуются в электрические импульсы. Некоторое время он зачарованно наблюдал, вернее, пытался осмыслить все это мельтешение, но вскоре сообразил, что это бесполезно, и сменил тактику. Теперь он словно бы отошел подальше и пытался уловить образ в целом, не отдельные символы или их комбинации, а результат действия программы. Без привычного интерфейса это казалось невозможным, но «Сокол» продолжал самонастройку и синхронизацию с сознанием хозяина, и постепенно перед тем же внутренним взором начала проступать более-менее понятная картина. Записанная в комп охраны информация преобразовывалась в причудливое, медленно ворочающееся хитросплетение образов, цветных схем и пульсирующих объемных диаграмм. Периодически то один, то другой фрагмент выплывал на передний план, и тогда Саша узнавал нечто новое — сразу, в полном объеме, без листания виртуальных страниц или «перетаскивания» мышкой фрагментов общей картины на центр дисплея. Ведь у внутреннего экрана не было ограничений по диагонали, Барков видел все будто на хорошей голограмме, причем не стоя перед ней, а находясь внутри. И текстовая информация поступала в сознание тоже не в виде сложенных в слова букв, а сразу в смысловой форме. Как это происходило, мозг понимать отказывался. Возможно, все дело было в «Соколе»? Он читал и понимал текст, а хозяину подавал его уже преобразованным в смысл? С одной стороны, это выглядело неправильным, получалось, что «Сокол» выступает в роли этакого фильтра или загрузочного диска, оставляя человеческому сознанию вторичную роль ведомого, виртуального «диска Д», но с другой… Именно то, что чип первым принимал информацию, и обеспечивало всей биокомпьютерной системе «Сокол» свехживучесть и возможность командовать электроникой в радиусе сотен метров вокруг. Правда, до сих пор непонятно, каким образом это осуществлялось на практике. Файл, в котором содержалось объяснение практических деталей нового таланта, неожиданно оказался защищен еще одним кодом, причем даже «Соколу» этот код был не по клюву. Или он просто не желал его открывать. Отметив для себя этот факт, Саша отставил на время эту важную, но пока не насущную тему и сосредоточился на очередной схеме, проступающей сквозь цветную мешанину образов, выуженных из компа охраны. Да, это было именно то, что нужно. Подробный план всех помещений военной базы с указанием пулеметных гнезд, технических колодцев, воздуховодов, лифтов, кодовых замков, электроловушек и герметичных отсеков для дезактивации и санобработки. Судя по схеме, все три соседствующие базы имели единое подземное пространство и серьезную систему охраны. При этом база Черпаева была чем-то вроде наполовину ложного, вспомогательно-отвлекающего объекта, а вторая база, та, где Манилов держал заложников, прикрывала, в свою очередь, третью — главную. По какой причине эта третья база пряталась за двойным кольцом охраны и почему большая часть ее помещений была отведена под цеха и склады, предположить было несложно. Третья база на самом деле была каким-то военным заводом. Вряд ли там делали оружие или взрывчатые вещества — кто бы разрешил разворачивать такое производство на окраине Москвы? Не тянул заводик и на фабрику по изготовлению О В или бакоружия. Не тот масштаб и опять же местоположение. Но что-то там явно производили. Что-то совершенно секретное. Саша попытался найти сведения о продукции, но в охранном компе такой информации не оказалось, а лезть в другие сети было некогда — в глубине коридора наметилось оживление.

Барков частично вернулся в реальность. Теперь план подземелья плавал где-то на краю внутреннего поля зрения и не мешал видеть в реальном режиме, но обратиться к нему можно было в любую секунду. Хотя зачем? «Сокол» и так уже понял задачу и включил режим навигатора. Лену и сына держали в двенадцатом секторе четвертого подземного уровня второй базы, в блоке сто три, камера семь. Оптимальный маршрут проложен. Осталось по нему пройти.

Из полумрака вынырнули двое охранников. Автоматы они держали на уровне пояса, но были готовы вскинуть их при малейших признаках опасности. Саша медленно поднял левую руку и приветственно помахал солдатам. Дружелюбный жест их не обманул.